Фамильные ценности

Леонардо все инспектору объяснил: он не занимается дизайном одежды, он планирует темы показов, свет, музыку. Выбирает место, которое в наши дни может быть где угодно: от частной виллы в Риме до пакгауза в лондонских доках. Он выполняет такую работу и для других компаний, которые устраивают презентации.

То, что он хотел обсудить с инспектором, касалось финансовой ситуации семьи. Он думал, что в этом вопросе тоже лучше заранее подготовиться. Из изможденного, бессловесного страдальца, которого увезла «скорая помощь», он превратился в сосредоточенного, разумного и решительного человека. Он уже изучил правительственный закон о замораживании семейных активов и знал, что не члены семьи могут обойти этот закон и что в нем имеется статья, позволяющая в интересах следствия выплачивать выкуп. Справедливо предполагая, что при выкупе полиция может использовать помеченные банкноты или вмешаться в момент передачи денег, он заявил, что согласен на первое, но не на последнее, так как это может подвергнуть риску жизнь его матери.

Леонардо подготовился к разговору с инспектором, предварительно нанес визит банкиру. Он объяснил, что после смерти отца он и его сестра унаследовали две трети имущества Брунамонти. Каждый из них владеет некоторой суммой денег, вложенной в долгосрочные инвестиции, к которой в случае крайней необходимости можно получить быстрый доступ. Помещения, которые графиня восстановила и в тяжелые времена сдавала в аренду туристам, могут быть проданы банку, что, возможно, принесет крупную сумму, которая, как он надеется, сможет соответствовать сумме выкупа. Если дела пойдут совсем скверно, придется увеличить сумму за счет самого палаццо Брунамонти. Он и его сестра могут его продать, так как им принадлежат две трети палаццо и юридическое право пользоваться оставшейся третью, принадлежащей матери.

Инспектор, никогда не имевший ничего, кроме своего жалованья и оставленной ему в наследство отцом больной матери, тем не менее знал достаточно, чтобы не спрашивать, насколько крупной может быть сумма их состояния или в какой стране находятся их инвестиции. По его информации, графиня откупилась от мужа и получила полный контроль над имуществом еще до его смерти, но инспектор не стал ничего комментировать и записывать. Информация такого рода была столь же изменчива, как и закон, оговаривающий ее использование.

— Это, безусловно, ситуация крайней необходимости, — вот и все, что сказал Гварначча, пока они возвращались в белую гостиную.

Он имел все причины быть довольным выбором времени визита. Когда они проходили через гостиную, журналисты, фотографы и Катерина были уже там. Она была элегантно одета и, как показалось инспектору, сделала легкий макияж, поскольку выглядела сейчас куда менее бледной. При данных обстоятельствах официальное представление прессе было бы явно не к месту, поэтому он довольствовался доброжелательным взглядом и пробормотал Катерине слова благодарности за сотрудничество, пытаясь незаметно пробраться к двери:

— Вы прекрасно выглядите и превосходно справляетесь.

Едва ли была необходимость упоминать о собаке, поскольку она явно владела ситуацией.

— Они еще хотят сделать несколько снимков внизу, в мастерской. Я буду их сопровождать. Только сначала что-нибудь накину, — сказала Катерина.

— Конечно. Там очень холодно. Наденьте что-нибудь теплое.

Журналистов было слишком много, чтобы втиснуться в лифт, поэтому инспектор спустился по лестнице вместе с криминальным репортером Нести, которого знал много лет.

— Как идет расследование? — поинтересовался Нести.

— Мы пока многого не знаем…

— Это точно. — Нести прикурил сигарету, его полное лицо было угрюмо. — Мы даже не знаем, похищение это или способ сделать карьеру.

Они спустились по лестнице, и Нести, не сказав больше ни слова, присоединился к коллегам. Гварначча не понял его: они знакомы с незапамятных времен, так что Нести получше других понимает, что его, инспектора, вполне устраивает нынешнее положение. А прокурор Фусарри — каким бы странным он ни казался — всей Флоренции известен тем, что больше всего на свете его интересует сама работа. Правда, капитан Маэстренжело действительно честолюбив. Днем, во время пресс-конференции, он долго рассказывал, что они серьезно продвинулись в расследовании, и заверил даже — правда, не впрямую, — что с этим делом справятся карабинеры. Но честолюбие капитана не мешало инспектору уважать его за серьезность, честность и порядочность. Нести, как правило, отличался здравыми суждениями, однако тут его явно занесло.