Венчание со страхом

— Эх ты, следопыт мой, — Кравченко крепко прижал ее к груди. — Хотя Что ты? Эти ваши каменские следопыты тоже в лужу сели. Конечно! Кабы в Братеевке сидел господин Ниро Вульф или, на худой конец, великий сыщик Гуров, он бы в два счета этого Ракова-педика раскусил. А у нас там сидит просто Леша Караваев, да еще и влюбленный к тому же, так что… — Он приподнялся и поправил подушку. — А ты знаешь, что Павлова и по другому делу тягают? Он нам с Серегой сказал — к нему ведь этот твой Колосов на днях заявлялся.

— Колосов? К нему? А зачем?

— Так он же убийцу бабулек вроде ищет. Тоже мне пинкертон. Если и второго своего шизика будете вы тем же макаром искать, то я просто руки умываю. Ну полная это, Катька, некомпетентность. Ну, признайся честно.

— Зачем Колосов приезжал к Павлову?

— Да не понял я толком. Он же рассказывал, когда мы там врезали по стакашку-другому… Там какие-то камни вдруг выплыли допотопные. Рубила, что ли.

— Знаю, не рубила, а камни. Ими старух убивали.

— И оказывается, что Витька вместе с другими ихними сотрудниками эти камни и забирал из института и отвозил на базу в Новоспасское. Сам он нам это сказал. Вот теперь его и притянули за это. Он все по этому поводу беспокоился. А ты вот что, Катька, ты этому своему умнику Колосову скажи: у Витьки Павлова удар такой, что ему уж точно камни бы для того дела, будь это он, не потребовались бы. Видала, как он педерастика-то отделал? И это голыми руками. На нож шел и выиграл без ножа. И меня он в тот вечер уложил за две минуты. Так что старух этих будь это он, как его Колосов твой подозревает, пальцем бы одним перещелкал. Как Балда в сказке. Так и передай своему гению сыска: пусть он-то хоть балдой не будет и времени на Витьку не тратит. Его и без того теперь с этой необходимый по прокуратурам затаскают.

— Я передам, Вадя. Обязательно. И даже стиль твоей речи попытаюсь сохранить для большего впечатления. Странно только мне, что ты вдруг о Колосове беспокоиться начал.

— Так учить вас, сосунков, надо, — он еще крепче прижал ее к себе. — Слушайся Вадим Андреича, девочка. И не пропадешь. Как за каменной стеной за ним будешь. Всегда. Всю жизнь. Поняла?

— Да, — ответила кротко Катя. Ну как было не понять, когда он все так доходчиво объяснял.

Глава 35

ТИХАЯ СРЕДА

Среда, как началась, слава богу, тихо и гладко, так и закончилась. После всех тревог Кате это было особенно отрадно. Каким уютным вдруг показался родной кабинет! И солнце, заглядывавшее в окно, и стрекот машинки, и белизна бумаги. Даже кактус на подоконнике, впавший в летнюю спячку, и тот теперь радовал глаз пыльными колючками.

Катя разобрала накопившиеся материалы, набросала план на следующую неделю, просмотрела сводки происшествий, обзор прессы. Потом трудолюбиво занялась очерком о «героических буднях» сотрудников ГАИ. Все прошедшее, о чем она так активно прежде собирала информацию — каменские трагические события, педофил Раков, — все уходило от нее прочь. Навсегда.

Она не лукавила, говоря Сергееву, что больше не собирается об этом писать. Пусть лучше обыватель читает о порядочных людях, чем о разной развратной мрази. Пусть читает о чьем-то там благородстве, отваге, силе, доброте, чем смакует темные параноидальные страсти. Если в реальной жизни и не хватит для него этой самой доброты и благородства — ничего, что-нибудь да придумаем. Потому что нельзя же совсем вот так пропадать, брести точно слепцам все во тьме и во тьме. Спотыкаться, падать и погибать, превращая коловращение жизни в коловращение смерти.

Однако что-то еще довлело над ней — Катя, окончив очерк, отложила ручку. Смотрела в окно. День гаснул, и сумерки опускались в Никитский переулок. Перламутровые сумерки огромного города — душный коктейль из багряной зари, сизого смога, человеческих испарений и пузырьков кока-колы. Катя слушала себя. Что с тобой? Все же закончилось. Прошло. И ты снова свободна. Но…

Зазвонил телефон. Это была Кораблина. Из больницы. Жукова перевели из реанимации в общую палату.

— На той неделе врач разрешит ему вставать с постели, — сообщила она. — Ромка тебе привет передает. И знаешь еще что? К нему этот их главный приезжал. И ребята тоже. В реанимацию их, конечно, не пустили, тогда они круг почета под окнами сделали. Главврач ругался! А Ромке Акела записку передал: они его мотоцикл в гараж поставили и обещали отремонтировать уже на этой неделе. Не поймешь их, Кать, то дерутся в кровь, а то…