Венчание со страхом

Он делал все, чтобы мы наше внимание максимально сконцентрировали на убийстве старой лаборантки, потому что именно оно подводило нас, по его замыслу, к тому, кого он выбрал подсадной уткой — к Александру Ольгину.

Первые два убийства Павлов постарался обставить так, чтобы милиция, во-первых, как можно быстрее отыскала трупы и, во-вторых, крепко утвердилась бы во мнении: дело нечисто, старушек убивает некто с явным сдвигом по фазе.

Он подбрасывал нам улику за уликой таким образом, что это сначала должно было нас сбить с толку и ошеломить — камень, босой след, разбитые головы, извлеченный мозг, порванная одежда, нетронутые деньга, но потом, когда бы мы, подталкиваемые собственным рвением, вышли на сотрудников базы, прямехонько направить нас на самого подходящего подозреваемого — антрополога.

Разбитые черепа — это прямая зрительная ассоциация. Павлов рассчитал так: после убийства Калязиной милиция обязательно наведается на базу и — что самое главное — в Музей антропологии при ихнем НИИ. Кто-нибудь да обязательно увидит там рано или поздно неандертальские игрушки, узнает об извлеченном мозге, сравнит информацию и сразу же заинтересуется людьми, которые работают в столь любопытном учреждении.

А тут уж и до мустьерских камней рукой подать, до материальной улики. Все вышло так, как он и ожидал, однако не сразу, — тут Никита смущенно кашлянул. — Надо же, но по глупейшей случайности мне на глаза первым попался именно шимпанзе с перемазанными грязью лапами! И я сделал резкий крен в сторону. Ты права была абсолютно: я слишком увлекся животными, а надо было начинать с их хозяев.

А Павлов терпеливо ждал наших действий. Только после того, как я, узнав про мустьерские рубила, нанес ему на дачу визит, он понял: его час пробил. Мы взяли тот самый след, который он нам так тщательно проложил. Можно приступать к исполнению основной задачи. И для Балашовой все было кончено.

Сейчас он не признается ни в чем, вообще от показаний отказывается, но мы можем смоделировать все, что он делал. Теперь это уже совсем не трудно.

К убийствам он готовился очень тщательно. Человек он тренированный, бывалый, нервы у него стальные. Поэтому все занимало у него не более семи-десяти минут, плюс еще минуты три на оставление «улик». Он заранее выбирал место, где будет совершать убийство: каждый раз все ближе и ближе к Новоспасскому (ведь именно туда с весны переехал со своей лабораторией Ольгин).

Приезжал на первой утренней электричке, затаивался. Перед нападением надевал прямо на одежду свой защитный костюм против химикатов: он компактный, его и в маленькой спортивной сумке с собой возить можно. Камни он взял, видимо, когда помогал Пухову, — всего два, их тоже привозил с собой. Костюм абсолютно защищает от брызг крови, да к тому же снабжен перчатками, а значит, нет риска наследить. А вот со следами ног он был очень осторожен. И вот, экипировавшись, он садился в засаду. Ему нужна была любая пожилая женщина в возрасте семидесяти лет. Найти подходящую жертву в Ильинском и Брянцеве, думаю, ему удалось не с первого раза, но в конце концов он подкараулил тех, кого хотел. Нападал сзади, бил камнем по голове, а дальше… Наступала очередь инсценировки. Извлеченный мозг — эту самую жуткую свою «визитку» он скорее всего складывал в какой-нибудь заранее приготовленный контейнер — может быть, простую банку с крышкой. Затем по дороге прятал, закапывал ее где-нибудь. Все это было уже ни к чему.

Дважды он оставил нам и другую «визитку» — босой смазанный след. Почему смазанный, спросишь? Ну во-первых, потому что надо было не обернуть его уликой против себя, а во-вторых, если бы мы вышли на Ольгина, именно такой смазанный след нам многое бы объяснил: убивает наркоман, с нарушениями координации движений.

И тут мы подходим к самому главному вопросу: получается, что Павлов, не будучи сотрудником НИИ, прекрасно был осведомлен о результатах опытов с препаратом Эль-Эйч. На выяснение этой версии, Кать, мы потратили столько сил, что… И что оказалось?

После окончания института имени Патриса Лумумбы Павлов три года по распределению работал в Кабуле в нашем торгпредстве. Тогда в Афганистане находились еще наши войска. И он в группе других сотрудников занимался закупкой и транспортировкой лекарственных препаратов для дислоцированных там военных госпиталей.

В 1990 году его перевели на работу в Пакистан. И снова, как нам и подтвердили в Министерстве внешней торговли, Павлов принимал участие в переговорах о заключении целой серии контрактов с пакистанскими и индийскими фирмами — производителями лекарственных средств о поставках в нашу страну для нашей фармацевтической промышленности. В том числе и о поставках диметилприптамина.