Улыбка химеры

— А когда точно ты ему звонил? По какому телефону, куда?

— Вчера утром, где-то около десяти, ну, как встали мы с Эгле. Звонил ему на мобильник Филиппа.

— То есть как это? Не понимаю.

— Ну, его телефон всегда у Легионера. Филипп сам на звонки не отвечает. Этот у него навроде автоответчика.

— А почему он не отвечает на звонки? Как странно! — Катя, не упустившая ни слова из этого импровизированного допроса, пожала плечами.

— Ну, откуда я знаю почему? Не отвечает, не хочет. Характер такой — дерьмо. Легионер ему говорил, кто звонит, тогда, если пожелает, трубку берет. Наш маленький босс Липа, он такой...

— И вы что же, после этого намека попросили Эгле поехать к Салютову в казино за деньгами? — спросила Катя.

— Я ее не просил! Ты что? Что я, совсем уже, что ли?.. Она сама все слышала, весь наш разговор. Начала собираться. Позвонила в казино, спросила, когда примерно там ждут Салютова.

— У кого она спросила? С кем говорила? — живо перебил его Колосов.

— Не знаю, с кем-то из охраны. Скорее всего с этим филином...

— С кем?

— С Китаевым, — Газаров косо глянул на Колосова. — Он про шефа все знает, следит за ним как филин... Ну, он, наверно, это и был. Сказал — Салютова ждут в «Маке» к трем часам. Она и решила ехать. А что было делать? Мне сигарет даже не на что купить было!

— А почему Эгле была так уверена, что Салютов даст денег? — спросила Катя. — Она что, и раньше к нему обращалась?

Газаров посмотрел на нее и внезапно густо покраснел.

— Я... Я ее не заставлял... Она сама. Он ей несколько раз деньги давал. Я сначала тоже подозревал — думал, она с ним... Она мне поклялась — нет, ничего не было. Просто он...

— Просто Салютов давал ей деньги за так, за красивые глазки, — Колосов хмыкнул, — спонсор какой, а?

— Подожди ты, — остановила его Катя, обернулась к Газарову. — Скажите, вы сейчас правду говорите или лжете?

Тот молчал, потом произнес:

— Я говорю правду. О ней сейчас я... я просто не мог бы соврать.

Глава 29

КАПИТАН И СТАРПОМ

Отгремели фанфары и трубы судьбы. Отгремели, отыграли... Где он прежде слыхал эту чудную фразу, Глеб Китаев припомнить не мог. Да это было уже и не суть важно. Итак, все, все отгремело. Улеглось. Труп из игорного зала забрали в морг, милиция убралась восвояси, служащие казино тоже тихо разошлись. Разбежались. Как крысы с тонущего корабля. А крейсер под названием «Красный мак» с гигантской пробоиной в корме шел ко дну. И из всего его многочисленного экипажа на борту остались только двое — капитан и старпом.

Давно-давно Глеб Китаев не совершал двух вещей: не напивался на рабочем месте и не вспоминал, как он служил срочную на Черноморском флоте. Многие годы срочная была так далека от его памяти, как волны Черного моря, как родной город, где он родился и вырос, с его бульварами, каштанами и пляжами. И вот словно всплыло все откуда-то со дна, и он опять, как в юности, ощутил уходящую из-под ног палубу — зыбкую твердь.

Китаев сидел внизу в диспетчерской. Один. И был пьян. Когда отгремели эти фанфары и трубы и стало ясно, что все, все кончено, он достал из кармана ключи, открыл запертый ящик стола, извлек бутылку водки «Юрий Долгорукий» и крепко выпил, чтобы на душе стало не так погано и горько. Но легче не стало, нет...

Какое дело загубил! Какое предприятие...

Китаев сидел в бункере диспетчерской, как в трюме тонущего крейсера. Надо было думать, как выбираться из этой могилы, но... Где-то там, наверху, на мостике, на втором этаже, недалеко от каминного зала, где пристрелили Витаса Таураге, в комнате с наглухо занавешенным окном и запертой дверью еще был, оставался капитан этого корабля. Он тоже не покинул корабль, хотя знал, что тот скоро ляжет на дно. Может быть, он был так же безобразно пьян, а может...

Китаев вспомнил лицо Салютова, когда они вместе несли эту девочку с улицы в зал. Она уже была мертва. Но Салютов все пытался что-то сделать. Что он мог?

Надо же, какое дело загубили! Сколько надежд, сколько сил, сколько труда вложено — и все, все прахом...

Китаев смотрел на темный монитор над пультом. Все камеры, и внутренние и внешние, были отключены. Да и кому они теперь были нужны, все эти камеры, вся эта охранная электроника? Что она может?

Предупредить об опасности, остановить убийцу, вычислить «крота»? А ведь он, Китаев, чувствовал, давно печенкой чувствовал, что...

Мысли пришли одна за одной. Отрывочные мысли, вроде бы не связанные ни с воспоминаниями о флоте, ни с этой почти осушенной бутылкой «Юрика». Первая: если даже шеф продаст казино, мы все равно не окупим всех затрат. Разоримся к чертям.