Пир на закате солнца

Что за вздор! Померещится же такое. Катя повернулась к Приходько. Прекрати, пришла по делу к тяжелобольному коллеге, а сама шаришь глазами по углам.

Померещилось ли ей снова – краем глаза она засекла мгновенное движение. Такое ощущение, что в тот момент, когда она пялилась на дверь, полковник Приходько приподнялся с подушки, сел, невзирая на капельницу. И вот он опять лежит – так перемещаться раненый, больной не способен, так перемещается только молния шаровая.

– Как вы себя чувствуете, Олег Иванович?

– Спасибо, неплохо, – голос у него был хрипловатый, речь чуть замедленна. – Вы, значит, тоже коллега…

– Да. («Почему тоже? – удивилась Катя. – О чем это он?»)

Он смотрел на нее из-под полуприкрытых век. Профиль на фоне окна, пряди волос… Где-то когда-то это уже было… Женский профиль на фоне окна, а за окном все двигалось, таяло – они ехали на белом джипе с синими буквами по горной дороге. Рая… Ее звали Рая… пудреница… солнечный зайчик, уколовший его глаза…

ОНИ не знают, что ТРОЯНЕЦ помнит.

– Я цветы пока сюда… – Катя положила букет на стул, а сама присела рядом на свободный, – потом сестру попрошу поставить в воду. Так вот, Олег Иванович, я бы хотела о вас написать статью. Конечно, если это возможно, если вам не тяжело будет со мной.

– О чем?

– О вашей работе. Как вы начинали у нас в области, я тут записала – в отделе по борьбе с кражами и угонами. Ну и потом, конечно, о ваших командировках зарубежных в Косово и в Албанию. Мне сказали, вы были в следственной комиссии по расследованию военных преступлений. Это очень интересно. Кроме очерка с фотографиями, позже, когда вы выйдете из госпиталя, можно будет сделать телеинтервью, наша главковская телестудия была бы рада… – Катя как-то растерялась. Она поняла, что приехала с этой своей идеей напрасно, чувствовала неловкость и дискомфорт. Приходько болен, ему сейчас не до ее дурацких идей с публикацией.

– Но вам, наверное, трудно сейчас… Я не вовремя с этой нашей инициативой, хотя это не только мое желание, в министерстве тоже вас помнят, беспокоятся, вот хотели, чтобы в прессе о вас прозвучало… Но, видимо, пока еще рано, вам лечение предстоит. Ваше ранение…

– Все зажило, – сказал Приходько. – Вы что, уже уходите?

– Очень рада была нашему знакомству, но не хочется надоедать вам, мешать. Если разрешите, я приеду к вам в другой раз, когда вам будет лучше.

– Останьтесь.

Катя уже встала со стула. Приходько приподнялся и вырвал иглу из вены. Жест был так резок, что Катя опять невольно оглянулась на дверь – не позвать ли сестру?

Пять глубоких царапин четко выделялись на пластике двери.

– Подойдите ко мне. – Приходько поманил Катю. – Мы поговорим. Я отвечу на все ваши вопросы. Сядьте сюда. Ближе, ближе…

Катя подошла к кровати, доставая на ходу из сумки диктофон. В это время в коридоре послышался какой-то шум – громкие голоса, шаги. Они зазвучали в предбаннике. Катя узнала голос заведующего отделением. Дверь распахнулась, и в палате сразу стало очень тесно, потому что (так показалось Кате) ввалилась целая толпа народа, где врач, так путано и сбивчиво отговаривавший ее от знакомства с полковником Приходько, совершенно потерялся.

И еще Кате показалось…

Нет-нет, конечно же, померещилось…

Странное чувство, как будто она была на волосок от…

Глава 7

Палата № 36

О том, что они все вместе поедут в госпиталь к Олегу Приходько, Регина Москалева узнала от своего мужа утром за завтраком. Была суббота – одна из немногих суббот, которые генерал Виктор Москалев проводил дома с семьей. Когда он служил в Моздоке, выходных практически не существовало. Регина часто вспоминала те времена. Чтобы быть рядом с мужем, она пожертвовала всем: бросила любимую работу, отправила сына Данилу к матери. Она выполняла свой долг жены, потому что очень любила мужа. А теперь, когда Данила, подросший и весьма самостоятельный, вернулся к ней, она была целиком захвачена им. Сын… мой сын… Теперь все – ему, все – для него.

С каким наслаждением, с какой заботой, например, она обустраивала его комнату здесь, в этом новом их доме. Большая жилплощадь – жаль только, что опять не своя, служебная. Возможно, потом, когда муж получит назначение в министерстве, что-то решится и с квартирой. А пока вот этот кирпичный особняк – федеральная собственность для высших управленцев и генералитета в подмосковном Архангельском.

И даже мебель казенная – гостиная, кухня, спальня, холл. И только в комнату Данилы она купила мебель (диван, шведскую стенку, письменный стол, стеллаж, компьютер) сама. И это было счастьем.