Пир на закате солнца

Белая дверь тридцать шестой палаты. Теперь она заходила туда нечасто. Только по необходимости или когда ее звали.

ЗОВ… Это было похоже на багровую нить – пульсирующий кровеносный сосуд… Их связь… Невидимая связь… Едва-едва осязаемая в ночном воздухе, пропитанном запахом больницы.

Разве она могла представить себе, что все обернется ВОТ ТАК, когда пришла работать именно в это отделение, одержимая единственным желанием УЗНАТЬ ХОТЬ ЧТО-ТО О БЕЗ ВЕСТИ ПРОПАВШЕЙ ПОДРУГЕ.

А ведь ОН был с ней ТАМ – она это знала, – ОН видел ее живой.

Так внезапно оборвавшаяся дружеская связь…

Женское любопытство, печаль… Любопытство сгубило кошку. И еще кое-кого оно сгубило – кажется, безвозвратно.

Еле различимая мелодия – в ночи, теперь она вечно звучит: барабан, отбивающий ритм, волынка-гайда, флейта-зурна…

А может быть, не флейта, а ветер… Ветер в горах, в которых она никогда не была наяву, но помнила их во сне.

Флейта… ветер… ветер в пустых мертвых глазницах… стук на ветру… Горная дорога, вбитый на обочине кол, насаженный на острие выбеленный дождями череп.

Обглоданная дочиста кость со следами острых клыков…

О, она помнит эту охоту…

Помнит, как рвали друг у друга окровавленные куски, как вгрызались в мертвые щеки, остервенело добираясь до лакомых мест – до губ, языка, как слизывали свежую кровь…

С неистовой жадностью…

Она помнит и это.

Было ли ЭТО ВСЕ наяву там, в горах, при оранжевом закатном свете, безлунной осенней ночью, в проливные дожди весной, в летнем тумане, поднимавшемся со дна ущелья?

ЭТО БЫЛО. ЭТОГО НЕ БЫЛО.

КАКАЯ РАЗНИЦА?

ЭТО ЕСТЬ.

Раз она помнит все – это есть. Коровы мычат… Бешеный рев сильно поредевшего в одну ночь стада.

Идет великая охота в горах.

Но это не волки, нет, это не волки…

Топот копыт – кто-то во весь опор скачет прочь, за подмогой, нахлестывая взмыленного коня, боясь оглянуться. И – шорох шин, визг тормозов, свет карманных фонарей, канистры с бензином, взметнувшееся вверх пламя костров. Вонь подожженных автомобильных покрышек…

Последний рубеж.

Тщетная предосторожность.

Жалкая преграда…

Автоматная очередь оборвалась…

Там, в горах, охота до сих пор идет, и нет ей конца. Идет она и в долине. И там, на дороге…

Огни, огни на шоссе… синий указатель… черная «Мазда», опрокинувшаяся в кювет… переднее колесо все еще крутится, крутится…

ГДЕ ЭТО ВСЕ?

ТАМ.

И ЗДЕСЬ.

Огни на шоссе, синие мигалки, суетящиеся вокруг места автокатастрофы люди. Слишком шумно, слишком шумно для ночной охоты…

Но ОН должен есть! Иначе ЕМУ не выжить – в этом мире, в этой новой реальности. ОН должен есть, должен охотиться. Как и все другие… КАК И ВСЕ ОНИ…

ОНИ – лишь временное пристанище, бренное живое тело.

ПЕРЕХОДНЫЙ ОБРАЗ – маленький, слабый, детский. Детством ведь так легко завладеть, оно так доверчиво… Детством легко замаскироваться, надеть его на себя как личину, запутать следы…

Но это лишь временное пристанище. Нужен кто-то другой. И женщины для этого не годны – даже она… Таков древний непреложный закон.

Нужен кто-то другой – муж сильный, выносливый, жизнеспособный.

Другой, новый.

ТРОЯНЕЦ из тридцать шестой палаты на это уже не способен.

КУСОК МЯСА, Троянец, полусъеденный заживо там, в горах…

Где-то далеко на втором этаже в недрах госпитальной поликлиники часы пробили четыре раза.

Старшая медсестра Наталья Багрова глубоко вздохнула, точно просыпаясь. Вот и закончилось…

Очередное ночное дежурство?

ПОЖАЛУЙ, НО НЕ СОВСЕМ.

Глава 13

Поцелуй

Полина Кускова открыла глаза – что-то словно толкнуло ее изнутри. Полумрак в комнате, у самого лица на столике светится циферблат электронных часов: 4.00. Так рано? Что ее разбудило так рано?

Совсем недавно она изнывала от скуки, не знала, куда себя деть, чем заняться, и вдруг дела и обязанности обрушились на нее со всех сторон. Мать взяла отпуск на работе и спешно рванула к тетке в Нижний (пожилая тетка внезапно слегла, единственная родственница – может, умрет, может, перед этим отпишет по завещанию свою двухкомнатную квартиру? Было бы очень даже неплохо, так что поездка в Нижний стоит того, но…).

Но человек предполагает, а бог располагает. Эту пословицу Полина часто слышала от матери. В выходные, например, она много чего такого себе «предполагала», а пришлось заниматься сестрой Леркой, даже забрать ее пока к себе на съемную квартиру – здесь все под рукой и холодильник полный. Только вот тесновато двоим в одной комнате.