Дамоклов меч над звездным троном

Указал на баржу:

— Ты работал на экскаваторе, гравий разгружал в ночь на 3 сентября?

— Я по ночам не работаю, у меня женщина есть, — Каримов захихикал.

Колосов жестом подозвал стоявшего в стороне хмурого Тихонова.

— Знаешь его?

— Каримов это, экскаваторщик.

— Он загружал твою машину? Тихонов кивнул.

— А чего тут такого? Ну, загружал, — Каримов развел руками. — Аврал у нас был, начальник. Зашивались мы, забыл я.

— Трава память отшибла? Ну-ка, руки подыми.

— Чего?

— Руки, я говорю, — Колосов быстро обыскал его, достал из кармана бушлата спичечный коробок. Открыл. В коробке был маленький белый пакетик. — Что, трава уже побоку, Мурат? На порошок переходим?

— Это не мое, — взвизгнул Каримов. — Это ты мне сейчас подложил, шайтан!

Колосов подбросил коробок на ладони.

— Кто женщину убил? — спросил он. — Кто труп в гравий прятал?

— Какую женщину? — Каримов заморгал. — Начальник… Начальник, шутишь?

— У него в кузове грузовика в гравии, — Колосов кивнул в сторону Тихонова, — оказался труп женщины, зверски убитой. Он твердит — не убивал. Так ведь, Паша?

— Не убивал я никого, — страдальчески откликнулся Тихонов.

— Вот, слышал, Мурат? А ты экскаваторщик. Ты его «ЗИЛ» грузил. Выходит, ты и…

— Да вы что? Кого я убил, зачем?! — Каримов подскочил, как мяч. — Пашка, шайтан проклятый, что ты врешь-то все?

— Так вы же только вдвоем на причале в ту ночь были. Эти, с баржи которые, они, кроме вахтенного — пацана зеленого, все в город смотались, — Колосов говорил неторопливо, — а труп в кузов «ЗИЛа» попал вместе с гравием. Так как же это, а?

— Да не знаю я ничего! — Каримов бешено замахал руками. — Что, я вижу, что ли? У нас тут что — прожектора? Где ты, начальник, хоть один фонарь видишь? А я усталый был, как черт. В кабине печку включил. Печка у меня теплая, ж.., я на ней греюсь, сижу. Радио врубил себе и вкалываю, гружу. Чуть ли не на ощупь, на автомате.

— От героина на автомате? — спросил Колосов. — Ну, признавайся, обкуренный был в дым в ту ночь?

Каримов опустил голову:

— Не без этого, начальник. Болезнь это у меня. Веришь, лечиться вот хочу — денег нет.

— Лечиться? Ишь ты. Ну-ка, давай к агрегату твоему пройдем, — Колосов толкнул Каримова к экскаватору. — Давай, давай садись. Заводи.

— Зачем?

— Труд мне свой ударный сейчас покажешь. — Колосов вслед за Каримовым залез в кабину экскаватора. — Эй вы, там, на барже, атас! Давай, полный ковш нагребай, поднимай! Делай все так же, как и тогда ночью. Хорошо. Стоп!

Колосов выпрыгнул из кабины. Над баржей, намертво сомкнув стальные челюсти, точно дракон навис желтый ковш экскаватора. Тихо сыпались камешки. Этой огромной, мощной механической пастью вместе с гравием могло быть схвачено и вывалено в грузовик что угодно.

Тихий затон пересекла, беспечно крякая, стая уток. Они давно привыкли и совсем не боялись ни барж, ни людей.

Глава 9. СЕМЬЯ

Этим же вечером в центре Москвы происходили совсем другие события. Тот, о ком Вадим Кравченко вынужден был теперь помнить постоянно, был всецело захвачен, раздавлен, наполнен до краев — Москвой.

Ах, Москва, город на семи холмах. К кому поворачиваешься ты, фортуна-Москва, передом, к кому задом?

Темнело. На Каменном мосту, залитом огнями, застряла пробка. В самом центре пробки завис серебристый «Мерседес» с тонированными стеклами. За рулем «Мерседеса» сидел вышколенный спокойный, как танк, шофер из автосервисной фирмы «Ваш путь». На заднем сиденье, на мягкой оранжевой коже, жался этаким сплошным комком оголенных нервов Кирилл Боков.

Ах, Москва, Москва, до чего ты довела того, кто так жадно, так самозабвенно годами мечтал о тебе?

Рядом с Боковым сидел его менеджер Олег Свирский — внешне сама уверенность и снисходительность, Свирский утром прилетел из Киева и был Целиком еще в киевских впечатлениях и новостях.

До занятого своими мыслями Кирилла Бокова долетали обрывки его фраз:

— Чувак он прикольный, впрочем, как и все… Смотрел я их концерт по пятому каналу. Бэн говорил — это чистый готик. Бэн ошибся. Но вообще-то ништяк, живьем играют, качественно, текст броский. В общем, можно сделать офигительный материал. Я думаю — нам стоит поучаствовать, проспонсировать пацанов. Пятый киевский канал это одно, а наше родное теле-еле — это другое… Кира, ау-у!

— Что? — спросил Боков.

— Ты не слушаешь меня?