Поспорить с судьбой

На этом неприятности не закончились. Вернее, закончились одни, начались другие. Не успел Амарго отойти пять шагов от штаба, как на него налетел взволнованный дон Аквилио и сообщил, что шеф нашелся, но с ним что-то неладное.

– Где он? – уточнил Амарго, на ходу прикидывая, как спровадить охрану, если подопечному понадобится врач и возникнет необходимость добраться до т-кабины. – Что с ним? Как он нашелся?

– Его притащил какой-то эльф, – пояснил начальник охраны. – Сейчас он у себя. Что-то не то с ним, сначала лежал без чувств, а как пришел в себя, плачет и бредит. Что нам теперь делать?

– Сейчас разберемся, – утешил его Амарго и слегка расслабился. Конечно, по шее бы надавать Хоулиану за то, что так нахально перед охраной рисуется, но хорошо уже то, что он объявился. И сыночка своего непутевого нашел. Не иначе, он с самого начала все знал и поощрял его безумную затею. Небось, и наркотики сам таскал. Папаша, мать его за ногу… ну, теперь, по крайней мере, насчет врача можно не беспокоиться, как-нибудь разберемся. Хоть какой никудышный отец из этого эльфа, помереть ребенку не даст.

– А что он говорит? – спросил он, едва поспевая за перепуганным доном Аквилио.

– Что это ужасно, что он так не хочет, почему все умирают… И эльф тоже сидит плачет и просит что-то сделать, найти врача или еще чего…

Вот тут бы товарищу Амарго и следовало насторожиться и подумать: а с чего бы это Хоулиан сидел плакал и просил найти врача, если он прекрасно все умеет сам? Но об этом он почему-то не подумал, а сразу же вернулся к вопросу, как незаметно добраться до т-кабины, поскольку Хоулиан в ортанской лаборатории никогда не был и телепортацией помочь не мог.

Амарго ворвался в хижину, и тут-то до него дошло, что не стал бы взрослый опытный эльф столь беспомощно хлюпать носом над пациентом. Но дошло это до него только тогда, когда он совершенно неожиданно вместо вороной гривы Хоулиана обнаружил всклокоченную серебристую копну. И, как оказалось, слишком поздно. Эльф поднял голову, и доблестный командир нос к носу столкнулся с его высочеством Мафеем. В первую секунду он окаменел, представив себе, что будет, если принц сейчас опознает в нем мэтра Альберто. Но мальчишке, видимо, было не до того, чтобы копаться в памяти, вспоминая, кого ему напоминает этот грозный кабальеро. Он поспешно утер глаза рукавом и кивнул на бесчувственного идеолога.

– Вот… Я его притащил. Сделайте что-нибудь. Вы здесь главный? У вас есть тут врач? Или какие-нибудь лекарства? Успокоительные или вроде того? Я не умею успокаивать. Я психиатрию еще не проходил, только токсикологию… И еще его накормить бы… – Он снова всхлипнул и жалобно посмотрел на Амарго. – Я помогу, если что-то надо.

– Дон Аквилио, – вздохнул Амарго. – Пойдите, распорядитесь, чтобы принесли какого-нибудь жиденького супчика… и кофе. Мальчики, очистите помещение, вы здесь только мешаете. А ты перестань плакать и объясни, как ты сюда попал.

Мафей послушно замолк и пояснил:

– Я прилетел.

– То есть? – не понял Амарго, ожидавший услышать, что мальчишка прибыл сюда телепортом, как любой нормальный маг. – Откуда ты прилетел?

– Оттуда, – Мафей указал куда-то вдаль. – Со скалы, на которой он обычно сидит. Я приходил к нему туда. Он… понимаете… он не мог разобраться… и решил заглянуть в будущее…

– Это я понял, – перебил его Амарго, бегло осматривая подопечного. – Он так уже делал. Значит, он сидел на своей скале все это время, ничего не ел и пытался медитировать? Наркотики тоже принимал?

Мафей печально кивнул.

– А ориентиры скалы он тебе дал, или ты сам? – уточнил Амарго, залезая под кровать, где Пассионарио хранил свои вещи. Где-то в его сундучке была аптечка…

– Он. Вы не ругайте его, пожалуйста. Он же не знал, что так получится… С этой скалы никак нельзя слезть, если не умеешь летать. А когда он давал мне ориентиры, я еще летать не умел. Он просил, чтобы я к нему наведывался, на всякий случай. Вот сегодня я пришел, а тут… такой всякий случай, что я просто испугался. – Мафей снова всхлипнул и вытер глаза рукавом.

– Понятно, – вздохнул Амарго. – Теперь давай сначала и по порядку. Кто ты такой и откуда ты его знаешь?

Первый вопрос он задал специально, чтобы создать у мальчишки подсознательное убеждение, что они видятся впервые. Чтобы впоследствии ему и в голову не пришло вспоминать, где он мог его видеть. Что касается Мафея, то его этот вопрос изумил. Видимо, он так привык быть единственным в своем роде, что даже не допускал мысли, что кто-то может его не знать. Правда, изумление исчезло с его лица в течение пары секунд, которые ему понадобились, чтобы сообразить, как можно воспользоваться неведением собеседника.