Мизерере

Касдан и Волокин без оглядки неслись под проливным дождем.

Открыв калитку, они добежали до стеклянного строения. Оранжерея блестела в ночи, как айсберг на черной морской глади. Под ударами дождевых струй они с трудом отыскали главный вход. Касдан подумал о зверье, живущем в Ботаническом саду и вынужденном покорно переносить дождь. О волках. О стервятниках. О хищниках.

Им открыл Пюиферра: узкое лицо, черные волосы, как у шайена. Касдан, от дождя накрывший голову курткой, надел ее как следует. Он проворчал:

— Может, объяснишь мне, какого хрена…

Криминалист улыбнулся. Его тонкие поджатые губы, казалось, были созданы для курения трубки.

— Не злись, приятель.

Он нахмурился, заметив Волокина. На этот раз Касдан представил их друг другу:

— Седрик Волокин, ОЗПН. Пюиферра, СКУ.

Они обменялись рукопожатием. Касдан уже любовался царством, ожидавшим их под стеклянной крышей. Буйные джунгли, от которых исходят зеленые и белые испарения. Огромные стволы почти полностью скрыты густой листвой. Лишь местами проглядывает кора, обросшая мхом и оплетенная лианами. Неописуемо душная чаща под гигантским стеклянным колпаком. Пюиферра шел по вымощенной плиткой тропинке, проложенной в этом рукотворном лесу. Напарники следовали за ним. В тишине было слышно, как их куртки шуршат о листву и по куполу стучат дождевые струи. Касдану чудилось, что он снова погрузился в воду. Прежде здесь была вода. Теперь она обрела тело. Руки из листьев, туловище из коры, ноги из земли… Сыщики шли молча, то и дело оказываясь в тупике. Оранжерея была еще открыта для посетителей. Но никого из сотрудников музея не оказалось на месте.

Они достигли лужайки, где деревья и растения наконец расступились. Их ожидала женщина. Миниатюрная, с покатыми плечами, закутанная в непромокаемый плащ. Руки тонули в рукавах. Удлиненное бледное лицо обрамляли чёрные волосы. В ней чувствовалось что-то восточное. Возможно, длинные черные брови или круги под темными, текучими, полными истомы глазами.

— Познакомьтесь с Авишан Хажамеи.

Касдан пожал ей руку — от ливня и оранжерейной сырости с него ручьями текла вода. Волокин кивнул, не подходя ближе.

— Добрый вечер. Вы ботаник?

— Вовсе нет. Я специалист по арамейскому языку. А также по библейской истории.

Армянин взглянул на Пюиферра.

— Музейный ботаник не смог к нам присоединиться. Но он позволил мне прийти и показать вам вот это. — Криминалист обернулся к серому дереву, чьи ветви ощетинились страшными шипами. Смертоносной порослью, густой, как листва других растений в этой оранжерее, но сухой и опасной.

— Acacia seyal. Более того, особый ее вид.

— Что это?

— Дерево, частицы которого нашли на галерее церкви Святого Иоанна Крестителя и в коридоре комнат для прислуги, где жил Насер. Точнее, то, что я принял за осколки дерева, оказалось шипами. Речь идет не об обычной древесине. Когда я получил результаты из лаборатории, то гдазвонил в Ботанический сад. Так и узнал, что это акация и растет она только в полупустынях Востока. В частности, в Израиле: в пустыне Негев и на Синайском полуострове.

— А в Европе?

— Какое там. Она нуждается в тепле, солнце и мистическом дуновении.

— Почему мистическом?

Теперь заговорила женщина:

— Это дерево очень часто упоминается в Библии. А главное, возможно, из него был сделан терновый венец Христа. Легионеры могли использовать его ветви, чтобы «увенчать» Христа и насмехаться над ним.

Профессор говорила с завораживающе-тягучим иранским акцентом. Касдану вспомнился удав Каа из «Книги Джунглей».

— На самом деле, — продолжала она, — мы не знаем точно, из какого материала был изготовлен терновый венец. Существует несколько школ. Некоторые колеблются между Paliurus Spina-Christi, Sarcopoterium Spinosum, Zizyphus Spina-Christi, Rhamnus catharticus. И еще Euphorbia Milii Splendens, известная также как терновник. Но что касается последней, это скорее недоразумение: ее так называют из-за шипов и красных цветов, которые символизируют пятна крови. На самом деле это растение в те времена не было известно в Палестине. Я же считаю, что речь идет именно об Acacia seyal. В иврите всегда используют множественное число — «ситтим», из-за переплетенных шипов…

Касдан повернулся к Пюиферра, который с улыбкой произнес:

— О'кей. Сейчас я все переведу на язык полицейских. Здесь есть по крайней мере два важных факта. Первый: этому дереву нечего делать в Париже. Мы находимся в том единственном месте, где его можно найти. Второй, хотя, я думаю, ты уже и сам догадался: его символическое значение. Я понятия не имею, что чертов убийца делает с этим растением. Носит ли он терновый венец или плетеную обувь из акации, но одно очевидно — это как-то связано с Христом.