Числа и знаки. Трилогия

– …И вы предпочли сотрудничество с колдуном помощи грейсфрате Броньолуса?! - гневно перебил Фолькон, и конестабль подумал, что человек, коего он многие годы полагал своим наставником, возможно, глуп и закоснел в своей глупости.

– Я действовал так, как следовало, - возразил Бофранк.

– И чего добились? - Фолькон помолчал. - Что ж, напишите подробный доклад. Я не вижу пока смысла задерживать вас, раз уж вы явились сами, притом столь явно. Отошлите стражу. Я жду доклад не позднее вечера. И еще… Ваш отец извещен.

В этом Бофранк и не сомневался - уж о таком-то его отцу обязаны были сообщить в первую очередь. Хорошо лишь, что Фолькон неожиданно смягчился. Впрочем:

• Уж ежели карать злодея,
• Так выбрать кару послабее,
• Дабы не каяться потом…

Вернувшись в приемную, он крикнул гардам:

– Убирайтесь! Это приказ грейскомиссара!

Те, толкаясь, покинули комнату, а бледный секретарь смотрел на опального конестабля с испугом и восхищением одновременно, вероятно полагая видеть его уже не иначе как в оковах.

– Мой кабинет свободен? - спросил Бофранк.

– Да… х-хире прима-конестабль…

– Я буду там. Велите принести обед. Верный Аксель ждал в коридоре.

– Они отобрали у меня ваш пистолет, хире Бофранк, - сказал он.

Всю оставшуюся часть дня Бофранк сочинял доклад. Он написал обо всем, о чем считал нужным, но не стал затрагивать ни действий молодого Патса, указав, что нюклиета случайно нашел сам, ни подробностей своего побега, солгав, что лишь чудом перебрался через горы. В то же время конестабль сделал все, дабы выставить в дурном свете грейсфрате Броньолуса и лжесвидетеля Фульде, отметил фактическую изоляцию от дел чирре Демеланта и трусость старосты и как мог изложил услышанное от нюклиета и старого Фарне Фога.

Обед был ему прислан, но Бофранк съел лишь несколько кусков. Наконец, промокнув последний лист, он размашисто поставил внизу свой чин и подпись и был готов идти к Фолькону. Аксель дремал в кресле, и конестабль не стал его будить.

Грейскомиссар принял доклад и, велев Бофранку сесть, стал читать. Он читал долго и молча, не задавая вопросов, то и дело потирая длинную сухую щеку. За окнами уже опустилась тьма; со своего места Бофранк видел фонарщика, карабкающегося на столб, и светящиеся окна дома напротив.

– Это все, что вы можете доложить? - спросил Фолькон, откладывая в сторону последнюю страницу.

– Все, хире грейскомиссар.

– Что ж, вы провели работу далеко не блестящим образом. Далеко не блестящим… - Фолькон устало сморгнул, налил из большого хрустального кувшина стакан воды, выпил. - Я не знаю, что делать, Бофранк. Приказ отменять я пока не стану. Вы обещаете мне, что не покинете город и будете спокойно проживать в своей квартире до тех пор, пока прибудет грейсфрате Броньолус с прочими свидетелями?

– Я обещаю вам это.

– Тогда можете быть свободны. Я пришлю за вами, когда появится нужда.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ,

в которой мы узнаем, что же произошло в поселке, а Бофранк в очередной раз едва не лишается жизни

В поединке насмерть руководствуйся одним единственным правилом: жизнь должна быть дороже законов рыцарства.

Графиня де Диа

Три комнаты, которые Бофранк занимал в доме по улице Двух Источников, за короткий срок не успели прийти в запустение, только в оконном проеме поселился паук, затянувший его сплошь своей ловчей сетью, где уже трепыхалось несколько мух. Конестабль не стал звать горничную и решил оставить паука в покое - по крайней мере, пока. Остальное было в порядке: небольшая коллекция кинжалов и ножей, в коей имелись даже экземпляры трехсотлетней давности; портреты отца и матушки; портрет самого Бофранка в юном возрасте, исполненный кистью и муштабелем несравненного Гаусельма Ройделуса, который чуть позже утонул в море вместе с торговым парусником по пути в Бакаларию; чучело рыси на древесном суку, словно изготовившееся к прыжку; нехитрая, но прочная мебель - преимущественно перевезенная из отцовского дома; множество книг - как серьезных трактатов, так и различных фривольных текстов, стихотворных и прозаических, до которых конестабль был большой охотник.

Велев Акселю разжечь камин, приготовить лохань с водою и принести ужин из ближней харчевни, Бофранк с наслаждением сбросил с себя грязное рванье, пропахшее пещерной плесенью, и облачился в мягкий халат.