Звезда на одну роль

— Какая у него машина?

— "Форд-Скорпио".

— Цвет?

— Красный.

— Так. — Никита встал и отошел к окну. — Вы часто бывали в этом «Ботаническом Саду»?

— Довольно часто.

— А девушек там видели своих хоть раз?

— Ни разу.

— И не интересовались у Арсеньева судьбой своих протеже? Их работой в клубе?

— Мне некогда было этим заниматься. Я вообще девушками слабо интересуюсь.

— А Красильникова никогда не делилась с вами, чем они там с этим Арсеньевым занимались?

— Мы недостаточно близко были знакомы.

— Но вас не удивило, что ваш приятель, имея определенные наклонности, интересующийся мужиками, вдруг зачем-то просит вас свести его еще и с блондинками? Кстати, почему именно с блондинками? Он сам брюнет, как вы?

— Он блондин. А насчет моего удивления.., нет, меня это нисколько не удивило. Арсеньев оригинален и талантлив во всем. Он много работает. Он известен в Европе, в Америке. Очень известен в определенных кругах. У него всегда полно самых фантастических идей. Его «флоралии»...

— Что?

— Композиции из цветов — модны, изысканны. Да, он предпочитает мужские модели, но это не значит, что я должен удивляться, когда он просит познакомить его с женщиной! — Берберов выпалил все это на одном дыхании.

— Вот что, Артур Алекперович, вы сейчас проедете в прокуратуру и повторите все это дословно следователю. — Колосов поднял трубку внутреннего телефона. — Слава, звони Панкратову и скажи: транспорт нашелся.

— Зачем в прокуратуру? — Берберов умоляюще сложил руки. — Разве нельзя обойтись без...

— Нельзя. И это в ваших интересах, заметьте, как можно быстрее перейти из разряда подозреваемых в разряд свидетелей и избежать тех мер воздействия, о которых я уже упоминал.

— А следователь меня не задержит?

— А вы разве дадите ему повод? — Никита удивился так, словно услышал нечто из ряда вон выходящее. — Разве не расскажете вы ему правду, одну только правду?

— Да, да, конечно! Пусть с Арсеньевым разбирается. Это его дела. Я ни при чем, я только оказывал услугу!

— У меня еще вопрос, Артур Алекперович, у вас там с Удойко недоразумение вышло. Вы на него до сих пор сердитесь?

— Он меня ударил, разгромил мой магазин!

— Но вы же ему дали повод. Вы были к нему несправедливы.

— Я...

— Вы же в равном положении. Оба. Вас обоих кинули, втянули в неприятную историю. Не хочу давать советов, но.., неужели между приятелями, очевидцами могут возникнуть счеты из-за пары синяков?

Берберов промолчал, однако было видно, что слова Никиты запомнил. Зашли сыщики, собиравшиеся сопровождать модельера в Кисельный переулок. Никита сплавил их с легким сердцем, а сам лихорадочно занялся розыском Арсеньева. Звонил, наводил справки, уточнял. Добыл с большими трудами телефон клуба на Садово-Триумфальной и...

— Будьте добры Арсеньева Ивана Георгиевича, я Правильно попал?

— Правильно, — ответил приятный юношеский голос на том конце провода. — Вы насчет заказа столика? Можете оформить через меня.

— Но Арсеньев просил меня связаться лично с ним, — сочинял Никита.

— К сожалению, его нет и в ближайшие дни в клубе не будет.

— Черт возьми! Он же сам меня просил. Это срочно, молодой человек. Где же мне искать его?

— Вряд ли найдете. Он уехал в Суздаль. Перезвоните дня через два.

Колосов аккуратно опустил трубку и в сердцах плюнул: узел требовал, чтобы его немедленно разрубили, а тут...

Глава 35

ДВЕ ОЧЕНЬ КОРОТКИЕ БЕСЕДЫ С НЕПРЕДСКАЗУЕМЫМИ ПОСЛЕДСТВИЯМИ

Вечер. 22.00. Кравченко и Мещерский сидят в офисе Чугунова на Кутузовском проспекте. Контора пуста, все сотрудники и клерки давно смотрят дома по телевизору «Санта-Барбару». Офис караулят только двое дежурных охранников, ночной швейцар, да круглосуточно включен автоответчик.

Кравченко смотрит на часы. Пора. Набирает номер и нажимает кнопку записи: этот разговорчик должен остаться в веках! Гудки. Мещерский нетерпеливо откидывается на спинку кожаного кресла.

Но вот трубку сняли.

— Алло, добрый вечер, мне нужен Данила.

— Я вас слушаю. — Голос приятный, звучный, мужественный и вежливый.

— Говорит начальник охраны Василия Чугунова Вадим Кравченко.

— Рад знакомству.

— Иван Арсеньев сказал, что с вами можно договориться насчет взноса за «Саломею».

— Деньги уже у вас?

— Да.

— Отлично. Привезете их завтра утром, к десяти, в Холодный переулок, дом двенадцать. Я вас встречу. «Саломея» будет показана завтра же в одиннадцать вечера по тому же адресу — — Утром деньги — вечером стулья. — Кравченко хмыкнул. — Дорогой мой, такую сумму я не могу отдать без всяких гарантий.