Звезда на одну роль

— Если бутовская находка действительно его первая жертва, то в этом случае начинал он несколько иначе. Девица была оставлена им в полном неглиже.

— Голой?

— Угу. Труп женщины, частично скелетированный, полностью обнаженный. Его просто зарыли в снег. И только когда снег в марте подтаял, труп явил себя свету. Ну вот, теперь ты знаешь ровно столько, сколько и я, Катерина Сергевна.

— Ровно столько? — Она смотрела на него недоверчиво.

— Слово! — В зеленых глазах Никиты вспыхнул знакомый огонек.

— А зачем ты мне все это рассказал?

— Ты же все равно от меня не отстанешь.

— А если серьезно?

— А если серьезно... Дело это мне очень даже не нравится. Очень. Ты вот говорила — маньяк... Черт, может, это и маньяк, а может... Чертовщина какая-то. И что-то во всем этом не стыкуется, да... И тот, кто лезет во всю эту кашу не из снобизма, а из идейных соображений, по крайней мере, не должен делать это с завязанными глазами. Тем более ты. Не забывай: четыре его жертвы — женщины.

— Я не блондинка, Никита. И, как видишь, не миниатюрная.

— Я рад за тебя. — Он позвенел ключами в кармане куртки. — Домой подвезти?

— Сейчас оденусь.

У ее дома на Фрунзенской он вышел из машины и предупредительно открыл дверцу. Катя выбралась из салона. Во дворе, словно в трубе, свистел ветер. С неба сыпалась снежная крупа. Зима огрызалась напоследок, несмотря на дневное солнце.

— А ты-то где живешь? — спросила Катя.

— Есть тут одно местечко.

— В центре?

— Да.

— Это недалеко?

— Недалеко.

— Бензина тебе на этот раз хватит?

— Хватит. Даже еще останется.

— Спокойной ночи, Никита.

Он круто повернулся, обошел машину и сел за руль. Она направилась к подъезду, открыла дверь, оглянулась. Белые «Жигули» дважды мигнули фарами. Колосов говорил «до свидания».

Глава 13

АКТ ЛЮБВИ НА ВОКЗАЛЬНОЙ СКАМЕЙКЕ

Долгожданное событие произошло вдруг, само собой. В воскресенье вечером Данила, пропадавший где-то все выходные, зашел в комнату Мастера к Верховцеву и сказал:

— Я ее нашел, Игорь.

— Ее?

— Да.

— Ты уверен? — Верховцев убавил звук в магнитофоне — Фредди Меркьюри пел «The Show Must Go On» — «Шоу продолжается».

— Я уверен, — заверил Данила. — Это как раз то, что нам нужно.

— И где ты нашел ее?

— На Павелецком вокзале.

— На вокзале? — Верховцев поморщился. От запаха духов, пропитавших воздух, неожиданно запершило в горле.

— Дно, Игорь, увы. Самое дно. Но она прежде видела лучшие времена. — Данила уселся на полосатый диван и вытянул ноги. — Ну и устал же я!

— Ты действительно уверен, Данила?

— Разве я тебя прежде подводил?

— Нет.

— Ну тогда я предлагаю тебе ее посмотреть.

— Что, прямо на вокзале? — Губы Верховцева кривились.

— Думаю, что там будет удобнее всего. Если я привезу ее сюда и она вдруг тебе не понравится, то... — Данила сделал энергичный жест.

— Кто она?

— Девочка двадцати двух лет. Глупенькая, розовая. Кажется, из Липецка.

— Из Липецка?

— Или из Тулы, я особо не уточнял.

— Когда она приехала в Москву? — спросил Верховцев.

— Два года назад. Она нашла объявление в газете:

«Набор хореографической труппы в Штаты». И решила сделать карьеру в Новом Свете.

— И?

— И попала в одну дырочку, темную и вонючую, где-то на Божедомке, — усмехнулся Данила. — Этакий полукустарный стриптизик. Но она оказалась способной ученицей греха. Знаешь, какой у нее был коронный номер? Золотой дождь.

Верховцев хмыкнул брезгливо.

— Тут мастерства особого не надо.

— Не скажи, Игорь. Она в Липецке, или там в Туле своей, шесть лет занималась в драматической студии при местном театрике. Кое-что в нашем деле понимает.

— Шесть лет для «Золотого дождя»? Шесть? Платили ей хорошо за это?

— Темнит. Ну а в общем, сейчас это уже не важно.

— Почему?

— Она на игле, Игорь. Давно и крепко. Ей сколько ни дай, все уйдет в шприц.

— Ты еще хуже не мог найти? — спросил Верховцев, голос его дрогнул. — Ты что, нарочно меня дразнишь?

— Нет, ты послушай...

— Ты хочешь привезти эту тварь сюда? Эту суку, эту б.., сюда?! В эти стены? К нему?! — Голос Верховцева неожиданно сорвался на визг.

— Да послушай ты меня! — тоже повысил тон Данила.

— Я послушай? Тебя?! Да дай тебе волю, ты.., ты все испоганишь, все превратишь в дерьмо! Все мои мечты! Мои сны, всего меня! — Верховцев вдруг с размаху ударил кулаком по магнитофону. В том что-то щелкнуло, звякнуло — и Фредди запнулся на полуслове.