Рейтинг темного божества

— А ты меня попроси, — услышал он голос Стахиса. — Хочешь освободиться? Попроси меня, не его!«Кто ты такой, чтобы я тебя просил?»

— Кто я такой? — Стахис взял хрустальный бокал с подноса. — Может быть, ты хочешь, чтобы я тебе это объяснил?

Все головы как по команде обернулись к Колосову. Сестра Анна нагнулась, осторожно поставила поднос на землю. Когда она выпрямилась, в руках ее тоже был бокал.

— Пью за то, что грядет, — объявил Стахис, — за то, что мы так долго ждали!

Он осушил свой бокал. Следом за ними залпом выпили шампанское Канталупов и Брагин. Зотова пригубила. Она все так и стояла на коленях на сырой холодной земле. Сестра Анна положила руку ей на плечо. Бледные пальцы коснулись татуировки, заскользили вниз, словно стирая рисунок — крючковатый птичий клюв, женский лик, мужской лик, распяленные крылья, глаз — око недреманное. Она запрокинула голову к луне, словно испрашивая у нее разрешения и совета.

— Пора? — тихо спросил Стахис сестру.

— Пора, — выдохнула она.

Канталупов рывком приподнял Зотову с земли. Колосова поразило ее лицо — покорное и отрешенное, — она была готова ко всему.

— Отпусти ее! — крикнул он. — Слышишь ты, подонок? Делайте со мной что хотите, но отпустите девчонку!

И в этот момент произошло нечто невероятное. Внезапно Брагин выронил бокал, зашатался, схватился обеими руками за горло, точно пытаясь вырвать из него что-то острое, ранящее, завертелся волчком и грохнулся навзничь. Тело его забилось в агонии. Он хрипел. Стахис быстро приблизился к нему. Лицо Брагина исказила судорога. Все замерли.

— Ну вот и все, сейчас свершится главное, — тихо, даже как-то буднично сказал Стахис.

Он приподнял голову Брагина. Тот хрипел. «За что… за что? — донеслось сквозь хрип. — Как жжет… за что мне… ответь, я же служил тебе… ты обещал… В бокале — яд? Ты отравил меня — за что???»

— Твое желание все равно не могло быть исполнено, — все так же тихо ответил Стахис. — Повернуть время… вернуться в прошлое… Ах, Антон, как ты мог такое вообразить? Ты желал вернуться в прошлое, но зачем, для чего? Чтобы ограбить свою собственную фирму, чтобы украсть капитал. Победить время и пространство, чтобы стать банальным вором… И ты хотел получить это во время Великой Жатвы! Это недостойно, это оскорбительно… Это оскорбляет, пачкает грязью новое божество, что сейчас явит себя миру.

— Какое… божество? — выдохнул Брагин. Тело его обмякло. Голова бессильно склонилась набок. Он был мертв. Яд, поданный в бокале шампанского, сделал свое дело.

— Вы едва не забыли железное правило — наша последняя жертва, наша великая гекатомба, как и все прежние, должна быть бескровной и добровольной, — сказал Стахис. — Мы все видели — он испил свою чашу добровольно и с удовольствием. — Он резко вскинул руки. — Йах! Нефертум! Свершилось!

Сестра Анна при этом возгласе упала на колени и поползла к тому месту, где стоял на каменной плите бронзовый ящик. Она что-то бормотала, голова ее тряслась. Она припадала к земле и словно слушала что-то, склонялась еще ниже, как будто чуяла там, на кладбищенской земле, чьи-то следы. Внезапно она опрокинулась на спину и покатилась к бездыханному телу Брагина, подмяла его под себя, сплелась с ним в чудовищном объятии и вместе с ним покатилась назад, к гранитному постаменту. В лунном свете она была похожа на гигантского червя, оплетающего добычу.

Стахис на глазах Колосова схватил еще не пришедшую в себя Зотову и Канталупова за руки и грубо потащил их следом за ней к гранитной плите.

— Сейчас, сейчас вы увидите все. Все! — крикнул он. — Вот я перед тобой. И это я принес тебе то, что ты пожелал иметь. Без крови, без дыма жертвенного огня, без глупых молитв, без лжи и пустых обещаний! Покажи свою мощь. Загляни в сердце мое и исполни то, чего оно так долго ждало, так жаждало!

— Ты мне руку сломаешь! Пусти, мне больно! — взревел Канталупов.

Но Стахис не слышал его, кричал — кладбищу, ночи, тусклой луне, старым могилам, ветру, темным деревьям:

— Новые боги идут. И я первый среди равных! Первый со дня нового отсчета времен, когда черный колос пал, срезанный острым серпом. Я был. Я есть. Я буду. И поклонятся мне страны и города, царства и народы. И поклонитесь мне вы — пойдете и возвестите обо мне, бессмертном и вечном, о том, кем я стал на ваших глазах!

— Слыхали? — крикнул Колосов. — Эй, вы! Вы слыхали? Зотова, очнись, слышала ты? Ты мне не верила! Ты не спросила у него, не посмела — сколько будет этих ваших чудес исполнения желаний? Одно? Единственное? Вы что, оглохли, ослепли, дурачье? Он же только что на ваших глазах пожелал стать богом! А что он оставил вам? На вашу долю?!