29 отравленных принцев

— Какое?

— Все это было совсем не так. Да ты и сам это знаешь. И потом, у нас уже появился первый свидетель в пользу версии убийства.

— Какой еще свидетель?

— Некая Сашенька Маслова, куколка девятнадцати лет. Представляешь, пока тебя не было, пришла тут ко мне и так прямо и брякнула: Студнева, мол, собирался убить из-за ее прекрасных кукольных глазок некий Иван Григорьевич.

— А это еще кто такой? — спросил Лесоповалов.

— Понятия не имею. — Колосов сладко потянулся. — Но это дело, Костя дорогой, уже вызывает у меня чисто инстинктивное любопытство.

— Делать тебе нечего, все себе работу ищешь. А у меня вот, — Лесоповалов рубанул себя ребром ладони по шее, — жук этот из министерства… Уже интересовался ехидно так — что сделано за дежурные сутки? По горячим следам… Ну, что сделано, что молчишь?

— А что говорить? Это у тебя проверяющий.

— Ладно, — Лесоповалов вздохнул. — Какая мне-то задача ставится? Я ж тебя знаю, сейчас три вагона указаний накидаешь.

Никита вздохнул: так же, как убийств, в Столбах не любили и заумных ЦУ. И это тоже приходилось учитывать, местная специфика.

Глава 7

МЕЛОДИИ ДНЯ

Густой, сытный аромат тушеного мяса витал над «горячим цехом». Был уже обеденный час, ресторан давно уже открылся, но посетителей пока еще было мало. Из зала поступило всего два заказа на горячее.

У плиты и разделочного стола неторопливо работал плотный молодой мужчина в белоснежной поварской униформе и высоком накрахмаленном колпаке. По громкой связи из зала на кухню поступил еще заказ:

— Лев Львович, еще одна баранина «Танжер».

— Понял.

Мужчина, названный Львом Львовичем, открыл крышку сотейника, стоявшего на плите, и проверил готовность мяса. Тушеная баранина — фирменная заготовка «горячего цеха» на день. Клиенты заказывают баранину «Танжер» через одного.

На кухне было тихо. Лев Львович любил эту хрупкую тишину. Секунда, другая — и она разрушится от шума дня: включится автоматическая вытяжка над плитой, загудит в соседнем зале посудомоечная машина, хлынет вода из открытых кранов, с упругим шипением вырвется из-под поднятой крышки сочный, насыщенный специями пар.

Лев Львович посолил баранину, отложил несколько крупных кусков в маленький сотейник, подлил оливкового масла, добавил черного перца и поставил на мармит. Настала очередь соуса. На разделочной доске лежали уже вымытые подготовленные помидоры, зелень, замоченный изюм и абрикосы.

Несколько взмахов ножа — и мелко нарезанные помидоры и зелень отправились тушиться к мясу. Абрикосы Лев Львович резал тоже быстро и вместе с тем осторожно. Мягкая сладкая плоть, твердая косточка. Если случайно повредить ее, вкус плода будет испорчен горьковатым привкусом. А в соусе «Танжер» никаких привкусов быть не должно.

Из смежного с «горячим цехом» кухонного зала донеслись громкие голоса: мужской и женский. Лев Львович прислушался: шеф-повар беседует с хозяйкой ресторана Марией Захаровной Потехиной. Со стороны могло показаться, что они бранятся, но это была лишь иллюзия. На самом деле они всегда так разговаривали — приветствовали друг друга, обсуждали перспективы на день и без устали учили один другого уму-разуму.

— Кобель ты старый, — донесся до Льва Львовича через стену голос хозяйки, выражавший высшую степень приязни и сочувствия к собеседнику, — извини за прямоту, яйца вон уже поседели, а все туда же… Ты посмотри, на кого ты похож стал? Лицо как у покойника, одни глаза остались. Что, я не вижу, что ли, слепая я, да? Не жаль разве мне тебя, дурака? И прости за прямоту, ну была бы хоть женщина видная, красавица, чтоб так из-за нее убиваться, а то ведь — соплячка, недоросток какой-то недозрелый…

Ответа шеф-повара (голос его на этот раз звучал придушенно, словно из-под могильной плиты) Лев Львович не расслышал — за стеной резко зазвонил мобильный телефон.

— Я слушаю, да, — звонили Потехиной, — да, я. А, это ты, Аврора! Ты говори громче, слышимость плохая… Нет, я не в машине, я уже у себя… Где? Да на кухне, конечно! Где же я еще могу быть? — Голос хозяйки звучал удивленно.

Лев Львович вздохнул и стал насвистывать себе под нос. Таким способом он пытался оградить свой чуткий слух от этой бабьей трескотни по телефону. На кухне, по его глубочайшему убеждению, не должно было вообще быть никаких баб — ни поварих, ни посудомоек, ни официанток, тем более — хозяек ресторана. Он быстрым хищным движением резал абрикосы. Положил их в сотейник с бараниной и посыпал мясо и соус тростниковым сахаром. Затем открыл специальный герметичный шкафчик, где хранились специи. Для баранины «Танжер» нужна была смесь «бархат»: молотая гвоздика, корица и молотые высушенные бутоны роз.