Шевалье де Сент-Эрмин. Том 1

Как только пена плоскодонных судов была выяснена, надо было решить, кто даст первому консулу деньги. Первым отозвался департамент Луаре: он обязался собрать триста тысяч франков. На эту сумму можно было построить и вооружить один фрегат с тридцатью пушками. Дальше речь шла уже о том, кто последует доброму примеру луарцев. Такие маленькие города, как Кутанс, Верней, Лувье, Валонь, Фуа, Верден и Муассак, предоставили корабли стоимостью, от восьми до двадцати тысяч франков.

Париж, на гербе которого красуется кораблик, проголосовал за судно со ста двадцатью пушками, Лион — со ста, Бордо — с восьмьюдесятью, Марсель — с шестьюдесятью четырьмя. Департамент Жиронд собрал по подписке один миллион шестьсот тысяч франков. И, наконец, Итальянская республика выделила первому консулу четыре миллиона франков на строительство фрегата «Президент» и фрегата «Итальянская республика».

Бонапарт был так поглощен этими приготовлениями и внешними проблемами, что забыл о проблемах внутренних. Тем временем Савари получил письмо от бывшего вождя вандейцев, которому оказал несколько услуг. В прошлом этот человек с оружием в руках воевал против революции, теперь же мечтал только о том, чтобы спокойно жить на своей земле. Он предупреждал Савари, что к нему явился отряд вооруженных людей, которые призвали его к безумствам, от которых он искренне отказался после 18 брюмера. Чтобы сохранить верность слову, которое он дал тогда властям, и оградить себя от последствий этого визита, он поспешил сообщить о нем и обещал прибыть в Париж сразу же после сбора винограда и рассказать подробнее.

Савари знал, что первый консул любил знать о событиях заранее, тонким и проницательным умом в мельчайших фактах улавливая самые потайные намерения. Прочитав письмо, Бонапарт задумался, но меньше чем через четверть часа уже отдавал приказ:

— Господин Савари, поезжайте и проведите несколько дней у вашего друга. Вы должны изучить Вандею и попытаться понять, что там готовится.

Савари инкогнито выехал в тот же день. Прибыв на место, он счел ситуацию настолько серьезной, что, переодевшись в крестьянина и заставив своего друга сделать то же, отправился вместе с ним по следам банды, о которой говорилось в письме.

На третий день они догнали нескольких человек, которые накануне покинули банду. От них они узнали все, что хотели. И Савари вернулся в Париж, полный уверенности, что достаточно поднести спичку, — и в Вандее и Морбиане опять вспыхнет пожар.

Бонапарт слушал его с нескрываемым удивлением. Он верил, что там давно все кончено. Он, конечно, знал, что Жорж Кадудаль объявил ему новую войну, но думал, что тот еще в Лондоне, как уверяли агенты Ренье, якобы не спускавшие с него глаз, и особенно не беспокоился.

В то время парижские тюрьмы были переполнены заключенными, которых обвиняли в шпионаже и политических интригах. Их не судили. Потому что сам Бонапарт заявил, что наступит время, когда можно будет уже не придавать значения этим мелким преступлениям и разом отпустить на волю всех этих несчастных.

На этот раз Бонапарт, в обход Фуше, запросил у Савари список всех арестованных с указанием даты и причины их ареста. В этом списке значились имена неких Пико и Лебуржуа, которые были арестованы год назад, приблизительно тогда, когда готовился взрыв адской машины, в Пон-Одемер в Нормандии, куда они прибыли из Англии. В протоколе их задержания было указано: «Прибыли для покушения на жизнь первого консула».

Чья судьба захотела, чтобы взгляд Бонапарта упал на эти две фамилии, неизвестно. Но только, выбрав еще троих арестантов, он приказал немедленно провести следствие и отдать их под суд.

Несмотря на доказательства, выдвигавшиеся против Пико и Лебуржуа, они держались с восхитительным хладнокровием. Но их связь с Сен-Режаном и Карбоном была настолько очевидна, что им вынесли смертный приговор и расстреляли. Они, казалось, к этому и стремились, бросая вызов властям и заявляя, что правительству недолго осталось ждать войны и в этой войне Бонапарту уже не выжить.

Из троих прочих· обвиняемых двое были оправданы, а третий приговорен к смертной казни. Его звали Кёрель, он был родом из Нижней Бретани и служил в Вандее у Жоржа Кадудаля.

Он был арестован по доносу ростовщика, которому имел несчастье выплатить только часть долга. Когда ростовщик не получил оставшуюся часть, он заявил на Кёреля как на заговорщика, и того посадили в тюрьму.