Снежная смерть

Франсина покашливает. Жюстина продолжает:

— Стоило мне переступить порог Центра, как я ощутила ненормальное напряжение. В воздухе чувствовались плохие вибрации. Надеюсь, виновного скоро поймают. Человек, способный на такое насилие, не остановится на полпути!

Увы, с этим я согласна!

— Я виделась с капитаном Шнабелем, — сообщает Франсина, — к сожалению, у них нет ничего нового!

— Он интересный мужчина… — шепчет Иветт.

Перевожу для себя: метр восемьдесят с чем-то, центнер веса, усы, красные щеки.

— Мне почему-то кажется, что ему должны нравиться хорошо одетые женщины, — мечтательно продолжает она.

— Вы так думаете? — спрашивает Франсина. Время идет. Все стараютельно избегают темы преступления. Летиция болтает обо всем и ни о чем — о кинозвездах, топ-моделях, светской тусовке, — она веселится, как и подобает девушке ее возраста. Жюстина говорит мало, но сообщает мне, что зарабатывает на жизнь выставками своих картин. Я довольно невежливо прошу ее повторить. Вмешивается милая Франсина:

— Да, наша милая Жюстина — художжжжница… Представляю себе кружевные салфеточки и плетеные подставки под тарелки, которые покупают дамы из благотворительных организаций.

— … она выставляется в разных галереях, в Барселоне, в Токио, в Париже…

Что? Международные галереи макраме?

— … краска-сырец, на основе сырца, эффект объемов…

Ну, приехали! Не будь я уже немой, я бы лишилась дара речи в эту минуту. Значит, Жюстина действительно художница? Задаюсь вопросом, как могут выглядеть полотна, написанные слепорожденной, не имеющей ни малейшего представления о цвете. И самое обидное — я рискую так никогда и не узнать этого, потому что я и сама ничего не вижу. Сладко-горький вкус ситуации так хорошо сочетается с чаем…

Вдруг рука Жюстины касается моих волос; она говорит мне:

— Летиция рассказала мне, что вы оказались замешаны в эту историю с убийством… Будьте осторожны. Я чувствую вокруг вас много красного.

Красного? Милочка, да откуда ты можешь знать, что это красное, а не серое или синее? Блокнот, злость: «Что значит красное?»

Летиция читает вопрос Жюстине:

— Для меня красное — это имя страдания. Когда я подношу руки к вашему лицу, я чувствую вашу ауру. Она красная. Страдание окружает вас, словно нимб.

Слепая художница-мистик! Дорогой Психоаналитик, хочу тебе напомнить, что началось все с того, что я просто поехала провести несколько дней на зимнем курорте. Правильно? И хотела бы этим и ограничиться! Ах, ты не Господь Бог? Ну что же, жаль. А тут еще эта, морочит мне голову своей аурой страдания, окружающей нимбом мое прекрасное лицо южанки. Я мрачно нахохливаюсь в своем кресле. Иветт и Франсина играют в рами, по сантиму за очко. Летиция принимается описывать Жюстине постояльцев Центра. Я прислушаюваюсь, потому что любая новая подробность позволяет мне добавить мазок к портрету каждого из них, складывающемуся перед моим внутренним взором.

— Кристиана не надо бояться, — объясняет она Жюстине, — он с виду грубый, но очень славный. Похож на дога, который все время лает.

— Сколько ему лет?

— Думаю, около сорока…

А я-то представляла себе подростка!

— И потом Бернар, — продолжает она. — Он очень толстый и всего боится. Говорит только пословицами, очень смешно. Еще есть Эмили и Клара, лучшие подруги на свете. Эмили черненькая, лицо — как у всех даунов.

— Я ни разу их не видела, — мягко напоминает Жюстина.

— Ах, да… Ну, у Клары каштановые волосы, она не очень красивая, немножко косит, и у нее всегда открыт рот. Магали очень хороша, у нее роскошная грива рыжих волос. С виду не догадаешься, что у нее ум пятилетнего ребенка. Это замечаешь, когда она начинает говорить и если поймать ее взгляд. Знаете, он… не знаю, как описать… какой-то не такой. Она всю жизнь провела в разных приютах. Родители не хотели ею заниматься.

— Правда? Как это печально! Я тоже рано стала жить в приютах, у меня родители умерли. А вы, Элиз? — спрашивает Жюстина.

Что ответить? Что я счастливо жила с родителями, потом замечательно училась, с удовольствием снимала фильмы, страстно любила Бенуа? Что сейчас кажусь самой себе проходящей через какой-то туннель? Царапаю слово «нормальная». Летиция переводит.

— Так приятно встречать нормальных людей, — по голосу Жюстины понятно, что она улыбается.

Замечание звучит странно, будучи адресованным парализованному, слепому и немому человеку. Летиция продолжает: