Ключ от миража

— Странное какое-то орудие убийства — кухонный топорик, — заметил Никита, — я, признаться, ожидал совсем иного.

— А, ерунда. Стукнули первым, что под руку подвернулось. Лишь бы наверняка. А если у нас не сообщник, а сообщница, то с этим топором вообще нет никаких загвоздок. Все и так сходится. Привычный инструмент домохозяек.

— Да, но почему тогда Бортникова ударили этим топориком не на кухне в квартире, а на лестничной клетке у мусоропровода?

— А кому кровища в своем доме нужна? Чтобы потом эксперты на карачках ползали, паркет выпиливали? Никакому умному дальновидному человеку эта бодяга не нужна. Ни сообщнику, ни сообщнице, если у нее мозги варят. Там и дел-то раз плюнуть — вышла вслед за Бортниковым к лифту, пряча топорик за спиной, улучила момент, бац, трах, и все, финита.

— Но все произошло не у лифта, а на пролет выше, между этажами.

— Это если с четвертого этажа считать, тогда на пролет выше, а если с пятого, то ниже. Может, Бортников с верхних этажей по лестнице спускался? Скорее всего, так и было. Но это мы будем досконально выяснять — к кому приезжал, с кем контактировал.

— А что первичный опрос жильцов дал?

— Ну, на труп окровавленный любоваться, естественно, мы их не пустили. Правда, одна старуха все рвалась. Настырная такая, я, кричит, общественница, из совета ветеранов. Но мы не пустили никого, кроме понятых, а их я из домоуправления пригласил. Паспорт Бортникова, точнее, его фото в паспорте, показывали жильцам, правда, никто его не опознал.

— Не опознал или не захотел опознавать, — возразил Никита. — А вы абсолютно всех опросили?

— Погоди, тут у меня рапорты есть, — Свидерко порылся в папке. — Так, кого удалось опросить во время осмотра и обхода дома. Опросили неких Гринцер Надежду Иосифовну… Она милицию первый раз как раз вызывала, и Гринцер Аллу Борисовну. Алмазова опросили, некоего Олега Георгиевича, из двадцатой квартиры… Сажина Евгения Павловича, квартира одиннадцатая. Этот тоже по первому эпизоду еще, как Гринцеры и Алмазов, когда трупа еще не нашли, а только пятна крови на лестнице обнаружились. Далее, когда уже труп выплыл, голубчик, опросили неких Унгуряну Дмитрия, Загоруйко Тараса Тарасовича, Шмитовского Павла Мазеповича… Ну и отчество, мать моя, был бы Кочубеевичем уж лучше… И Пилипенко Ивана Афанасьевича, номера паспортов, адреса временной регистрации… Это как раз бригада рабочих, что в пятнадцатой квартире работала. Все приезжие с Украины, в Москве зарегистрированы временно, разрешения на работу нет. Теперь с ремонтной фирмой разбираться насчет них придется. Так, а это вот еще жильцы опрошенные — из квартиры на седьмом этаже Зотова Клавдия Захаровна, Зотова Зоя Алексеевна, Зотов Игорь… Выводок целый, семья. С четвертого этажа «опрошена через дверь»…

— Как? — переспросил Колосов.

— Ну, через дверь… Ну, дам я Соловьеву, — Свидерко аж кулаком по рапорту стукнул. — Работать с людьми не умеет! Дверь даже ему не открыли… Квартира под номером девять. Некто Тихих Станислав Леонидович, так через дверь показания и давал. Никакой полезной информации не представил. Еще была опрошена гражданка Герасименко Светлана Михайловна. Тоже информацией о личности убитого, с ее слов, не располагает.

— Это что, все?

— Все, кто опрошен сразу на месте происшествия. А квартир гораздо больше. Ничего, будем разбираться теперь и с квартирами, и с жильцами. Железный список, Никита, составим. Мои уже все озадачены, работают.

— Ты уж поторопись, — сказал Никита. — А то три дня прошло, а мы еще даже не в курсе, кто в теремочке живет.

— Ты меня обижаешь. — Свидерко оглядел своих, сразу насторожившихся при этом замечании, сыщиков. — Слыхали? Вот как о нас думают. Я сказал — сегодня железный список будет. С полной биографией каждого, с фото, хоть в контрразведку посылай.

Колосов лишь неопределенно пожал плечами, что означало: он плохо верит обещаниям, но пока старается быть вполне лояльным.

Глава 11

«ЖЕЛЕЗНЫЙ СПИСОК»

Однако сомневался Колосов напрасно: список появился. И скорее, чем Никита думал. Это был истинный образец оперативного творчества — несколько листков бумаги, столбики цифр — номера — и рядом перечень фамилий. А к ним рапорт-комментарий на девятнадцати страницах, набранный на компьютере с приложенными фотоснимками.

Свидерко придирчиво изучил бумаги и потом воскликнул:

— Да тут все ясно как день!