Прощай, Византия!

— Не мы не уберегли, а вы. И если вы и дальше будете так же неумелы и нерасторопны, боюсь, ситуация будет только ухудшаться.

— Но…

— Вы сами говорили: розыск уголовных преступников — наша, то есть ваша, прямая обязанность, — Ануфриев слушал Шаляпина, — и не скрывали, что наше сотрудничество и помощь вас тяготят и обременяют.

— Помощь никого тяготить не может, если она реальна и честна, — отрезал Колосов.

— Не будем считаться, не будем искать блох. Соглашаюсь, с мальчишкой мы оба виноваты. Мальчишка мог бы жить да жить. Кстати, вам не показалось, что этот их младшенький «голубой»?

— Нет, мне не показалось.

— А, ну вы же даже его и не допрашивали. Не успели. — Ануфриев смотрел на Колосова снисходительно. — Поразительная нерасторопность. Я вообще-то ожидал большего, когда мне сказали, что моим партнером по этому делу будет доблестный областной уголовный розыск.

Колосов отодвинул бокал с пивом.

— Что с Волгоградом? — спросил он.

— А что такое с Волгоградом?

— Судя по информации нашего источника, родственников наших жертв пугают какие-то события, происшедшие там… — Колосов, вспоминая сообщение Нины, на ходу анализировал и делал выводы. — ..еще при жизни Константина Ираклиевича Абаканова, их отца. И все это как-то связано с убийствами.

— Все? Это все?

— Все, что мне на данный момент известно.

— Негусто. Но все же неплохо. Значит, там, в семье, про Волгоград все же между собой говорят. Не дает он им покоя, — хмыкнул Ануфриев.

— Хватит темнить. — Колосов повысил голос. — Я не мальчик вам тут шарады разгадывать.

— Вы уверены, что моя информация поможет вам в розыске убийцы?

— Не знаю, посмотрим.

— В ночь на 26 июля сего года в поселке Старая Пристань — это известное дачное место отдыха на Волге, — в собственном особняке была убита семья из пяти человек: трое взрослых, двое несовершеннолетних детей, — сказал Ануфриев. — Кроме них, был убит и находившийся в доме охранник-водитель. Преступник около трех часов ночи проник в особняк. Все спали. Он использовал пистолет «ТТ» с глушителем, из которого застрелил всех в их спальнях, в постелях, в том числе и детей — девчонку и парня. Охранник, спавший внизу, в комнате для прислуги, видимо, все же что-то услышал. Были обнаружены следы борьбы. Охранник, видимо, пытался задержать убийцу, но был тоже застрелен.

— Из особняка что-то пропало?

— Ничего. Складывалось впечатление, что ценные вещи, а их в доме было немало — одна телевидеоаудиоаппаратура чего стоила, — убийцу не интересовали.

Ответ Ануфриева прозвучал категорично, и все же Колосов уловил в нем некоторую неуверенность, сомнение.

— А что это за семья? — спросил он.

— Семья директора торгово-промышленного банка. Были убиты он сам, его жена, его престарелая мать, его дети-подростки. Ну и вот охранник-водитель.

— Они что, были знакомы с Абакановыми?

Ануфриев посмотрел на Колосова и неожиданно спросил:

— Вы какое учебное заведение кончали?

— Высшую школу милиции.

— Московскую?

— Да, только это было давно.

— Историей органов интересовались?

— Как сказать.

— Имя генерала Ираклия Абаканова вам известно. Думаю, мне не надо вдаваться в подробности и объяснять вам, кем когда-то был при нем генерал-полковник Афанасий Мужайло?

— Первый заместитель Абаканова, начальник следственной части? — удивленно спросил Колосов. — Его потом вроде к стенке…

— После падения Берии он был осужден Верховным судом на пятнадцать лет. Умер в заключении. — Ануфриев пил пиво. — Волжский банкир — его родной внук — Мужайло Андрей Станиславович. Его мать Ольга Афанасьевна — дочь генерала. В прошлом их семья с семьей Абакановых-Судаковых была близка, как видно, связи сохранились и по сей день, раз в Калмыкове все только и говорят, что об этом летнем групповом убийстве.

— Вы подозреваете какую-то связь? — тихо спросил Колосов.

— Мы подозреваем. — Ануфриев промокнул салфеткой губы. — В эти выходные я улетаю в Волгоград. С июля розыск там по этому делу буксует, хотя сделано не в пример вам немало.

Глава 20. ДОЛЖНИК

— Подожди еще немного, Валет, я тебя прошу. Деньги у меня скоро будут!

— Для кого — Валет, а для тебя — Семен Иваныч. Усек?

— Запомнил.

— И хайло свое сократи. Ты ж меня об одолжении просишь. Ведь просишь, ну?

— Прошу, я очень прошу тебя, пожалуйста. — Ираклию Абаканову ничего не осталось, как все подтвердить и со всем согласиться.