Прощай, Византия!

— Ну ты смотри, что делают. — Валет, Семен Иванович Кондаков, человек православный, проведший в местах не столь отдаленных совсем немного — каких-то двенадцать лет оптом (подумаешь!), — комментировал уже репортаж о борьбе с птичьим гриппом в Турции, сменивший в «Новостях» репортаж с Мичуринского. — Курей живых в землю закапывают самосвалами, падлы. Вот, Бетон, гляди, что есть такое человек — дрянь, слизь, мокрота вонючая. А как шкуру свою, жизнь свою гнилую обезопасить, спасти хочет… Готовы все живое сгубить, в землю катками втрамбовать, лишь бы только им-то ничего не угрожало!

С экрана орали дурными голосами турецкие куры, которых по-варварски жестоко, за крылья, за шеи волокли какие-то совершенно фантастические (словно из «Звездных войн») персонажи в защитных противочумных костюмах, запихивали орущих птиц в полиэтиленовые мешки, ломая кости, обрывая перья. И этот птичий апокалипсис, эта птичья смерть здесь, в «Новостях», ставилась в один ряд с репортажем о другой смерти — от пуль, там во дворе колледжа на Мичуринском проспекте…

Ираклий почувствовал, что его вот-вот стошнит — слишком свежи еще были воспоминания, слишком точна, слишком жестока ассоциация.

— В следующий раз приеду уже с деньгами, — сказал он хрипло. — А сейчас… Семен Иваныч, в последний раз, а? Поставить хочу. Отвлечься, ну хоть немного — сотен пять?

— Проигрываешь же все время, Сашок наш мне докладывал, — хмыкнул Валет.

— А, пускай. Мне все равно.

— Зато мне не все равно. Сегодня ни копейки не дам, просадишь, — отрезал Валет. — Ну, вот и набычился, готово дело. Обиделся, что ли? Эх, ты, босота… А как вот за это расплачиваться будешь — оптом или в розницу? — Он полез в ящик стола (в кабинете, кроме вечно включенного телевизора, кожаных кресел, аквариума с тропическими рыбками, несгораемой кассы и факса, был еще и помпезный, красного дерева с инкрустацией, стол) и достал небольшой, изящной формы пистолет — в прошлом газовый, ныне же переделанный тайным умельцем для стрельбы боевыми патронами. — Такого еще не имеешь? Нет? Такой, как заказывал?

— Такой. Удобный, вполне подходящий. — Ираклий взял пистолет в руки, ощутил его холодную тяжесть. Он вспомнил, как неделю назад здесь же, в этом кабинете, был у него с Валетом этот самый разговор «о заказе».

— Полтора куска ствол, — сказал Валет, — плюсуем, считаем… Восемь кусков ты вернул, это точно, мне чужого не надо… Значит, выходит, долгу еще семнадцать с половиной. Попал бы ты, парень, не ко мне, добряге, к другому, с включенным счетчиком, давно было бы уж сто семнадцать… А там и до березы за Кольцевой недалече.

— Семен Иваныч, я…

— Ты вот, помню, говорил, у отца твоего покойного машина была хорошая, «Мерседес» — нет? — спросил Ваяет.

— Да, был, он сейчас в гараже на приколе. Брат мой старший мне его брать не разрешает. После раздела наследства мы эту тачку продадим.

— У тебя еще и старший брат, значит, имеется? — Валет снова щурился в телевизор. — Небось тоже хорошо жить хочет? Долго, богато, сладко?

— Что богато, это точно. Так я беру это? — Ираклий взвесил на ладони пистолет. — Ну, забирай, раз нужен. Что я, не даю, что ли? Раз надобность возникла, бери, владей. — Валет смерил его пытливым взглядом с ног до головы. — Да помни: Семен Иваныч добрый-то добрый, терпеливый, привыкший клиентов, друзей своих выручать, даже таких вот паразитов нахальных, как ты. Но и у него терпение не шар резиновый. В один прекрасный день лопнуть может. И тогда — догадайся, что?

— Я догадываюсь, — тихо сказал Ираклий, засовывая пистолет во внутренний карман своего щегольского английского кашемирового пальто.

— Пейзаж с березой, петлей, распоротым брюхом, с выпущенными к ., матери кишками. — Валет шумно вздохнул. — Как в кино, дорогой мой должничок, как в красивом американском кино.

Глава 21. ДОМАШНЯЯ ПРОПАЖА

— Ну, вот и побеседуем, днем это как-то все по-другому, чем ночью, правда, Нина Георгиевна? — сказал Павел Нине после завтрака.

Завтрак прошел в гробовом молчании. Сразу после завтрака Константин отослал Ираклия хлопотать о похоронах. Уехал сам — таким мрачным Нина его еще не видела. В Институт Склифосовского к Варваре Петровне собралась Ирина, с ней вызвалась поехать Зоя — ее синий «Пежо» скрылся за воротами. Нина с барабанным боем покормила Леву, судя по всему, ей теперь приходилось выполнять при нем обязанности не только врача, но и няни. В отсутствие Варвары Петровны о мальчике никто не вспоминал: всем сейчас было не до него. Говорить о приезде в Калмыково консультанта, специалиста по детским нервным заболеваниям — именно в такой роли, по мнению Нины, дом этот должна была посетить Катя, — сейчас тоже было просто не с кем. Кроме, конечно, Павла Судакова…