Аптекарша

Запинаясь, я поведала о ночном нападении, и он даже пожалел меня.

— Да, досталось тебе, — приговаривал он, подливая мне чая.

В конце концов я как бы невзначай все-таки поинтересовалась, не знает ли он, куда запропастился Левин.

Дитер удивился. Он видел Левина за ужином, тот не говорил, что собирается уходить.

— Может, в гамаке дрыхнет? — предположил он шутливо. — Это же его любимое место, пойду взгляну.

— Только не буди, — попросила я.

Кот помчался следом за ним. Дитер вскоре вернулся, на лице его было написано неподдельное изумление.

— Этот чудик и вправду дрыхнет в зимнем саду, — доложил он мне, посоветовав на прощанье и самой как следует выспаться.

До самого обеда в доме царила мертвая тишина, потом я услышала звук спускаемой воды в туалете. Еще через минуту Левин возник на пороге спальни, он явно не верил своим глазам. Мне пришлось снова рассказывать про наркомана и демонстрировать рану на голове.

— Когда ты вернулась? — Это было единственное, что его интересовало.

— Не помню точно.

В лице его читалась легкая тревога, он пристально в меня всматривался.

— А я в зимнем саду лежал и заснул, — сообщил он, — ты меня не искала?

— Я приняла обезболивающее и сразу рухнула в постель.

Вид моей повязки отчасти его успокоил, и все же ему казалось странным, что я не известила его о перенесенном потрясении.

— Почему ты не позвонила из Хайдельберга? — спросил он. — Я бы за тобой приехал.

— Да что ты, это заняло бы вдвое больше времени. К тому же не хотелось там бросать машину. А теперь дай мне немного поспать.

Левин оставил меня в покое, и я продолжала размышлять, как быть дальше. Припереть его к стенке? Мстить? Разводиться? Я не могла ни на что решиться. Да и стоит ли необдуманно разрушать то, что потом уже не восстановишь?

Когда я, уже во второй половине дня, наконец поднялась, Левин поспешил сделать мне тосты.

«Хоть совесть заговорила», — отметила я про себя. Но, видимо, заговорила не так уж громко: узнав, что мне уже лучше, он тут же куда-то умчался на своем «порше».

Я все еще сидела на кухне в халате, когда ко мне пожаловала Марго. Не иначе она сделала это по чьему-то наущению, потому что сразу спросила, не нужно ли чего сделать.

— Нужно, и даже очень, — ответила я.

Отныне я решила ею помыкать. Прежде я избегала отдавать ей прямые приказания. Лишь изредка, да и то пряча глаза, отваживалась пробормотать, что неплохо бы, мол, почистить столовые приборы или еще что-нибудь в том же роде. А она иногда даже соизволяла принять мое робкое пожелание к сведению. Теперь же я коротко и ясно объяснила, что холодильник надо тщательно промыть водой с уксусом, что духовка давно нуждается в основательной чистке, что ванну и унитаз, даже если они новые, тем не менее следует мыть, ибо на них уже появился налет, что дорожку к дому надо вымести, а палую листву у ворот собрать и отнести на помойку.

— Ни за что ни про что никто тебе платить не будет, — отчеканила я.

Красная как рак, Марго пробормотала, что она и так без конца убирает и моет.

— Да, но как, — холодно бросила я и напомнила, что она и за жилье ничего не платит.

— Левин всегда был доволен, — оправдывалась она.

— Как будто мужчина хоть что-то понимает в таких вещах, — фыркнула я, — к тому же это мой дом, а не его.

Марго вытаращила на меня глаза.

— Элла, этот дом Левинового дедушки, — наставительно изрекла она.

Ни слова не говоря, я достала из ящика стола завещание и сунула ей под нос.

Она и в самом деле взялась его изучать, а потом, прочитав, только головой покачала.

— Неправильно это все, — буркнула она.

Несколько дней спустя, направляясь утром к гаражу, я в сердцах пнула ногой большую плетеную корзину, — та опрокинулась, и из нее посыпались увядшие лепестки и листья магнолии. «Вот и цветочки для Марго!» — не без злорадства подумала я. И тут же обнаружила у себя за спиной Дитера, который, должно быть, шел следом.

— Правильно, лишь бы злость выместить, — шутливо прокомментировал он. — Ничего страшного, я после все подмету.

Немало смутившись, я пробормотала, что сделаю это сама. Однако, садясь в машину, увидела в зеркальце, что он не пошел к «мерседесу», а берет в руки грабли и метлу.

Вообще-то видела я Дитера скорее редко. Когда это случалось, мы улыбались друг другу. Пока я вдруг не поймала себя на том, что невольно ищу поводов для таких случайных встреч. Интересно, я ему нравлюсь? Однажды он оставил мне в зимнем саду книгу, вложив в нее записку: «Для Эллы». То ли в подарок, то ли просто дал почитать? Научно-фантастический роман о химических чудесах и утопиях. Я была тронута: Левин-то делал мне подарки скорее для своего же собственного удовольствия.