Врата ночи

Глава 18

ГОЛЫЕ ФАКТЫ

Как чувствует себя человек, когда внезапно на него обрушивается СОБЫТИЕ? Когда от обилия информации плавятся мозги и сердце тревожно колотится в груди, предчувствуя надвигающиеся перемены? Катя чувствовала себя скверно. Новости она узнала одновременно и от Колосова, и от Мещерского. Причем новости Никиты были таковы, что у нее просто подкосились ноги. Больше всего ее поражало то, как такое жуткое дело до сих пор не попало в поле зрения сотрудников Пресс-центра?! Как она сама могла пропустить такие события? Где же, в конце концов, ее опыт, ее профессиональное чутье? Но ведь сводки сообщали о нахождении расчлененных частей тел в разных районах области. И сообщения были так кратки, так сухи... Да ей и в голову не могло прийти! Когда она вспоминала рассказ Колосова о происшествии с Настей Медведевой, то у нее мороз пробегал по коже...

Ее выводило из себя и то, что Никита так долго молчал! Вообще, как они там в розыске смели скрывать такое? Но хотя она и злилась и досадовала, в душе понимала: Никита и его коллеги абсолютно правы. Поступить иначе было нельзя. Ведь, кроме останков, У них фактически до сих пор ничего не было.

А сейчас?

Мысли метались сумбурные, путаные. Для того чтобы связать их хоть как-то воедино, требовались душевное равновесие и время. А было ли оно у них — время? Катя даже этого не знала.

Колосов ведь и сам еще не до конца верит, что происшествие с Мещерским как-то связано с тем ужасом на подмосковных дорогах. Но тем не менее опознание Мещерским этого Костантина Бородаева — пока Единственное связующее звено... И Катя решила не полагаться на эмоции, а принимать одни лишь голые факты. И оперировать только ими. А факты были следующими: после проведенной тщательной проверки, совместных исследований патологоанатома Евгения Грачкина и приглашенного на консультацию хирурга-травматолога Салтыковской больницы, после досконального изучения соответствующих медицинских документов был сделан осторожный предварительный вывод о том, что внешний вид шрама и конфигурация хирургических швов на тыльной стороне левой отчлененной кисти, обнаруженной 13 марта на 84-м километре Минского шоссе, могут быть результатом проведенной полтора года назад хирургический операции на руке уроженца Салтыковки Константина Бородаева, обратившегося с жалобой на бытовую травму в местную больницу.

Однако, по мнению Грачкина, эти выводы являлись лишь первоначальной посылкой. Для прояснения ситуации необходимы как дополнительные комплексные исследования с привлечением специалистов с кафедры хирургии кисти, так и биологические экспертизы крови и генетические исследования останков.

Судмедэкспертизы могли растянуться на год, а пока...

Катя вспомнила лицо Мещерского, когда они слушали Колосова, — он рассказывал теперь им все, без утайки. Делился информацией. Лицо Сережки, когда он слышал все это...

Но она ведь решила не полагаться на эмоции, а лишь на факты...

Итак, проведенная дактилоскопическая экспертиза установила, что на наручниках, снятых с потерпевшего Маслова, кроме его собственных отпечатков и отпечатков пальцев врачей и патрульных милиционеров, никаких иных следов не обнаружено.

Исследование тронутых коррозией наручников, найденных на останках со стройки у водоканала, вследствие давности и плохой сохранности «исследуемых образцов» тоже никаких положительных результатов по выявлению отпечатков пальцев рук не дало.

Дактилоскопическое исследование отпечатков, изъятых с «Жигулей» десятой модели, угнанных с Днепропетровской улицы, свидетельствовало, что в машине имелись отпечатки пальцев рук Дениса Маслова — на приборной панели, двери и дверной ручке. Профессора Любарского — на внешней стороне крышки багажника и внешней стороне левой задней двери. А также следы пальцев рук неустановленного лица — на внешней стороне двери со стороны водителя, приборной панели и на руле. И эти отпечатки с одинаковой долей вероятности могли принадлежать как человеку, напавшему в этой машине на Маслова, так и владелице «Жигулей», находящейся в отъезде.

Катя вспоминала, как теперь дотошно, внимательно и серьезно допрашивал Никита Мещерского о том юбилейном вечере в Институте Востока и видеокассете. А ведь их первый разговор был почти формальным. Но ведь все так изменилось!

Катя чувствовала: Никита растерян. Точнее... У него такое же чувство, что было и у нее, и у Мещерского. Никита никак не может поверить, что все происходящее — реальность.