Black & Red

Если бы только Гай относился к ней так, как она относилась к нему. Но что говорить, в каждом браке кто-то любит, а кто-то лишь позволяет себя любить. Он позволял. И она только за одно это была ему благодарна все эти годы.

Сад кончился. Дачная тропинка уводила в лес. Послышался гул, стук, гудок тепловоза. Совсем близко была станция Узловая. Там тоже были дома и останавливался автобус из Апрелевки. На той станции, Узловой, с Гаем несколько месяцев назад произошел странный случай. Его задержали милиционеры, доставили в отделение. Она так ничего и не поняла тогда толком. Как он вообще оказался у дома местного путевого обходчика, на его участке? Обходчик – совершеннейший по виду забулдыга, нес какую-то околесицу в отделении: мол, этот, который на мотоцикле, он… собака вон в будке, лишь увидела его, так обоссалась… а он в окно ко мне…

Лицо у обходчика было пепельным, губы тряслись. Елена примчалась в отделение – ей позвонил дежурный, она в горячке вообразила, что Гай попал в аварию на своем мотоцикле. Но никакой аварией не пахло. Пахло каким-то скандалом, хулиганством.

У Гая странно блестели глаза. Таким она его видела впервые, нет, точнее, что-то подобное уже было, но…

Милиционеры в отделении были насторожены и одновременно обескуражены. Патрульная машина проезжала мимо дома обходчика. И вдруг из окна раздался отчаянный, полный ужаса вопль: помогите! Орал не своим голосом путевой обходчик. «Он пьяный был, заперся в доме, – сообщил Елене дежурный. – А мужа вашего мы нашли во дворе, вроде как не в себе он был или как… Окно террасы высажено. А псина сторожевая… она, знаете ли, прямо там, во дворе, издохла».

Елена улучила момент, переговорила с обходчиком. Он был напуган, все еще не отошел (от чего?), но деньги, пятнадцать тысяч, что она сунула ему, взял. Заявил милиционерам, что хмель с него сошел и он… в общем, он не имеет претензий к гражданину Купцову, ну к этому вот парню, мотоциклисту, что сидит рядом с патрульным. При этом обходчик попятился назад. Не имеет, мол, претензий, а окно – это он сам по пьянке разгрохал, так что, граждане милиция…

В ту ночь ПОСЛЕ ВСЕГО Гай подарил ей такое счастье в постели. Не отпускал ее от себя, не разрешал вставать, не позволял идти в душ. Вот так у них не было уже очень давно. Не было, наверное, потому, что он изменял ей направо и налево, а она это знала и скрепя сердце, стиснув зубы терпела. Но все это стало вдруг неважным в ту ночь. Обессилев, охрипнув от криков, она задремала. А проснувшись, увидела его снова над собой, на себе. Ночь сменилась рассветом. У него так странно блестели глаза. Он взял ее сонную, и, очнувшись, она была снова в его власти. Она думала, что он поцелует ее, но он укусил ее в горло. Легонько… но все равно это был…

Это был не поцелуй – укус.

Гудок поезда на станции…

Как этот звук разносится над лесом, в который она вошла по тропе. Елена оглянулась: ели и сосны обступали ее со всех сторон, она заблудилась. Как же это получилось, она же шла к бетонке. Вот только что был синий указатель. Да вот же он над головой: «Алабино – 10 км. Ожигово – 3 км». Синий дорожный указатель на железной «ноге», только установлен он отчего-то не на обочине. А воткнут в огромный муравейник, что встречаются лишь в чаще леса.

Но станция Узловая должна быть рядом, раз тут так слышно поезда. Или же вечерний воздух обманчив, так ясен, так чист, так прозрачен, что слышно далеко-далеко на многие километры? Неужели она и правда заблудилась в этом дачном лесу?

Елена остановилась. Спокойно. Тропинка куда-то делась, как будто внезапно травой заросла. Но вон банка ржавая консервная валяется, вон пластиковый пакет рваный белеет под кустом. И этот указатель в муравейнике. Где он? Его уже нет? Кругом только сосны, только ели. Мрачный какой лес, темный. Как она вообще попала в эту чащу? И неужели такая чаща начинается возле их дачи, прямо за тем заброшенным ничейным садом?

Хрустнула ветка за спиной.

Елена услышала это так же отчетливо, как гудок тепловоза. Она снова обернулась – уже резко, нервно. На стволе ели была содрана кора.

Под елью что-то белело. Еще один старый пакет, кем-то брошенный – дачниками, грибниками, бомжами? Она подошла, зачем-то поддела ногой в «балетке». Она всегда надевала «балетки», когда садилась за руль. ЭТО БЫЛА КОСТЬ С ОШМЕТКАМИ МЯСА. Свежая кость, сочившаяся сукровицей.

Елена отпрянула и ринулась прочь, почти побежала. Ноги слушались плохо, в горле пересохло, она вся была как натянутая струна. Вон оттуда шел ТОТ звук, а там она слышала поезд, там и станция Узловая. Здесь ведь не больше полутора километров. Прежние хозяева дачи ходили на станцию пешком через этот лес.