Black & Red

Сейчас же следователь просто позвонил по телефону и сказал: так и так, дружище, вот такие дела у нас, такие пироги, и ваша мудрая консультация снова нужна. Закончив разговор, Деметриос вышел в приемную и по испуганному красному лицу секретарши Ираиды Викторовны понял, что она в курсе, она подслушивала и теперь тоже знает: убийцей оказалась жена Гая – та самая энергичная светловолосая Елена Константиновна, которая приезжала сюда в офис по поводу «странностей» мужа и даже любезно привезла его медицинские документы и результаты обследования.

В этот день, точнее, вечер Игорь Деметриос крепко выпил в баре на Новом Арбате. Потом зашел в игорный клуб. А ночью ему приснился сон.

Сердце колотится у него в груди. А сам он осторожно и ловко ползет по стеклянной отвесной стене «Swiss-otel», похожего на торчащий из многострадального чрева столицы член с набалдашником. Черны небеса, и бездна полна огней, ветер свистит в ушах. Не сорваться ему помогает надежное альпинистское оборудование. На крыше он оставляет его, извлекает из кармана что-то крохотное и мятое. И ждет, когда это расправится, увеличится в объеме, примет нужную форму. Он ждет, ощущая себя могущественным и грозным и чертовски сексуальным в облегающем черном комбинезоне. Крохотное и мятое становится большим автоматически надувающимся раскрывающимся презервати… дельтапланом. И на этом аппарате так приятно взлететь с ублюдочной крыши.

Бесшумный полет…

Кто не летал во сне – тот не поймет…

А впереди – Темза, мост Ватерлоо, Нил священный, кремлевские башни, рубиновые звезды и снова бездна полна огней. И вновь ветер свистит в ушах. А в сердце приказ: ты должен выполнить задание, ты – чертов барабанщик…

Дельтаплан остается на крыше Большого Кремлевского дворца, к окну надо спуститься на крепкой веревке. И вот уже залы, залы, залы, а вот и та самая спальня, где спал Бонапарт. Кровать под балдахином, там и сейчас кто-то лежит. Кто-то… в этом и состоит задание, приказ… Не видя себя со стороны (видеть означает признаки шизофрении), но ощущая, Деметриос бесшумно подходит (скользкий паркет, мягкий ковер), откидывает одеяло и… находит в кровати французского президента. Треуголка рядом на подушке. «Марсельеза» – труба архангела: «Отречемся от старого ми-и-и-ра…»

Провал операции.

ПРОВАЛ????

«Сегодня начинается официальный визит президента Франции Николя Саркози в нашу страну…»

Радиочасы, будильник включился, как «Сити-FM», а может, как «Эхо Москвы» или как «Радио-дурь» – черт их разберет в этот ранний час.

Деметриос сел, потянулся за сигаретой. Провал… Это было во сне, идиотский сон.

«В Кремле сегодня состоится заседание Совета безопасности, на котором будут обсуждаться проблемы оборонного комплекса. Все больше подтверждений находится тому, что на должность вице-премьера, курирующего вопросы оборонного комплекса и новейших военных технологий, будет назначен Алексей Жуковский, который до этого успешно возглавлял…»

Деметриос выключил радиочасы. Сны… Странно, что на свои собственные сны у него никогда не хватало времени, чтобы толком в них разобраться.

На пять часов вечера у него был назначен новый совместный сеанс. И весь день он томился ожиданием, терялся в догадках: явится ли на этот сеанс после всего, что случилось, Гай. Явится ли Ермаков, ведь, по информации следователя, он тоже принимал в этих последних событиях самое активное участие – фактически это он задержал жену Гая…

С трех он закрылся в своем кабинете. И намеренно не выходил в приемную, даже когда внизу звенел звонок. В приемной суетилась секретарша Ираида Викторовна. И вот без четверти пять она заглянула к нему:

– Игорь Юрьевич, они собрались.

– Все?

– Все. И он… представляете, он тоже там. – Ираида Викторовна округлила глаза.

– Скажите им, пусть заходят.

Они вошли, поздоровались и вот уже расселись. Деметриос оглядел их. Гай… у него вид, словно ничего не произошло, словно это и не с ним… конечно же, не с ним, но это же его семья…

Деметриос набрал в легкие побольше воздуха. Что они хотят? И что он хочет от них? Денег? Ясности? Исцеления? Но он же до сих пор так до конца и не понял, в чем их нездоровье. Он выстраивал себе психологическую модель, гипотезу, а иногда просто пытался угадать, но…

Кто они? Ермаков – он сидит ближе всех. Изнасилованный в детстве старшими подростками, переживающий эту травму все последующие годы остро и болезненно, не способный забыть это, потому что насилие разбудило, вскрыло, как нарыв, его истинную природу гомосексуалиста, с которой и шагать бы ему по жизни… Сопротивляющийся очевидному, бегающий за каждой юбкой, флиртующий с девицей даже в приемной психотерапевта… Сломанная игрушка… «Ты просто сломанная игрушка, – думал Деметриос. – А я-то собирался писать о тебе в своей диссертации, воображая, что твой случай редкий, уникальный. А ты просто самый обычный латентный гей, каких тысячи, и, на свою беду, не хочешь, боишься это признать».