Репортаж об убийстве

– Даже представить себе не могу, как здесь можно теперь работать с полной отдачей, – осторожно проговорила она. – События последних дней. – Она покачала головой. – К такому надо еще привыкнуть.

Джессика снова занервничала.

– Да уж, все эти дни было как-то не до занятий, – кивнула она.

– Если бы ты знала мисс Кэллеген так же хорошо, как я, ты поняла бы, что она вообще не способна на преступление, – вымолвила Линдсей. – А что об этом говорят девочки?

– Никто – во всяком случае из тех, с кем я разговаривала, – не может поверить в это. Мисс Кэллеген – замечательная воспитательница. Знаете, она… так здорово понимает, что у тебя на уме, у нее просто какое-то чутье. Ей можно ничего не говорить, но она все равно все про тебя узнает, и что ты думаешь, и что чувствуешь. Она все может понять, представляете? Мисс Кэллеген старается быть нам другом, но при этом она не ведет себя так, будто мы какие-то малыши. В отличие от других учительниц. Конечно, она иногдасердится на нас и прямо об этом говорит, но никто и представить себе не может, что она могла… могла… – Джессика на миг замолчала. – Вы понимаете, о чем я, да? Мисс Кэллеген нам очень-очень нравится, – взволнованно добавила девочка.

– А Лорна Смит-Купер тебе не нравилась, не так ли? – полюбопытствовала Линдсей Гордон.

Джессика и бровью не повела, словно не слышала вопроса. И тогда Линдсей продолжила – очень медленно и очень спокойно:

– Вот что, Джессика. Тут такая история… Мы пытаемся вызволить мисс Кэллеген из тюрьмы, и не только потому, что нас попросила об этом мисс Овертон. Нам не обязательно доказывать, что убийство совершил кто-то другой, и искать убийцу. Нам важно убедить полицию, что и против некоторых других людей можно выдвинуть ничуть не меньше обвинений, чем против мисс Кэллеген. И если нам удастся таких людей обнаружить, то адвокату будет легче доказать, что обвинения против мисс Кэллеген несостоятельны.

В этот момент Корделия принесла кофе и, протянув им кружки, подхватила мысль Линдсей:

– Судя по тому, что нам сообщила мисс Кэллеген, ты могла бы поведать нам кое-что о поступках мисс Смит-Купер, и это могло бы нам помочь. Повторяю, мы не хотим обвинить тебя или еще кого-то. Мы просто пытаемся доказать, что другие люди могли – или не очень могли, как тебе больше нравится, – сделать то, в чем обвиняют Пэдди. Мы считаем, что ты не все рассказала полиции. Возможно, ты опасалась, что там неправильно воспримут твои слова, потому что они много чего не понимают, чувства, например. – Она многозначительно помолчала. – Однако нам ты можешь рассказать все. Потому что знаешь, на чьей мы стороне.

Секунд тридцать Джессика собиралась с духом, но наконец заговорила:

– Ладно, я все вам расскажу. В конце концов, вам это может рассказать и кто-то еще. И потом, мисс Овертон просила нас… помогать вам, как тогда – полиции. Поэтому, пожалуй, лучше мне самой ответить на ваши вопросы, а то кто-нибудь еще наболтает всякой ерунды. Итак, о чем вы хотели меня спросить?

Было видно, что все ее тело напряглось как струна, личико побледнело, и на нем еще ярче проступили веснушки. Но при первом же вопросе она залилась краской.

– Как ты относилась к Лорне? – спросила Корделия.

Джессика заговорила, но ее слов было почти не было слышно – настолько она нервничала:

– Надеюсь, она жарится в аду на сковородке. Я ненавидела Лорну. И презирала ее. Я ничуть не удивилась, что ее кто-то убил. Жаль, этого не случилось раньше. Тогда Доминик был бы жив. Я хотела, чтобы она умерла, и я рада, что ее больше нет. Я бы и сама с удовольствием ее убила – будь у меня побольше решимости. Я бы наслаждалась ее страданиями и радовалась бы, что она хоть отчасти заплатила за то, что сделала моему брату. – Выпалив все это, она, похоже, и сама удивилась столь яростной ненависти, таившейся в ее душе.

– А что она сделала твоему брату. – осторожно спросила Линдсей.

– Они встречались, и она пообещала ему работу, – ответила Джессика. – У Лорны был свой квартет, и там был нужен виолончелист. Доминик классно играл на виолончел. – даже слишком хорошо для ее паршивого квартета. Но они поссорились, и она отдала эту вакансию другому музыканту, которому было далеко до Доминика. Тогда он подал заявление на место второй скрипки в оркестре «Гарден чембер». Но эта сучка дала ему такую отвратительную рекомендацию, что с ним там и разговаривать не стали. После этого Доминик отчаялся найти хорошую работу. А ведь больше всего на свете ему хотелось играт. – играть как можно лучше. Но Лорна не дала ему этой возможности, и он покончил с собой. – Последние слова она договаривала шепотом, вся дрожа и пытаясь сдержать слезы.