Маяк для влюбленных

В этой ситуации я запуталась, как муха в паутине. Я уже не могла четко думать, мысли смазались. Я не контролировала себя. Нужно было отвлечься.

Я включила свет, сходила на кухню, приготовила чай, вернулась в свою комнату. Включила компьютер. Интересно, подруга из Тель-Авива прислала письмо или еще нет?

В электронном ящике было написано: «У вас 2 новых письма». Я вошла в папку «Входящие».

И обомлела.

Первое письмо было от подруги, а второе – от… Доброжелателя.

У меня чуть сердце не остановилось. Это невозможно! Снова Доброжелатель!

На письме Доброжелателя была нарисована скрепка. Значит, к письму прикреплен какой-то файл. Скорее всего, фотография…

Как лунатик, я встала из-за стола и остановилась у распахнутого окна. Меня обдувал свежий ветер и приводил в чувства.

Что мне делать? Открывать письмо Доброжелателя или нет? Что, если там новый компромат на Марата?

Нет, конечно, письмо открыть надо. Чтобы быть в курсе всего. Когда узнаю содержимое письма, буду думать над дальнейшими действиями. Я должна быть сильной.

В письме не было никакого текста. Была просто прикреплена красноречивая фотография.

Марат сидел в обнимку с незнакомой мне девушкой. Только на этот раз девушка была рыжая и с веснушками. Внизу не выглядывала газета с датой, но я примерно поняла, что фотографии не больше недели.

Судя по обстановке, это было уже другое кафе, не то, в котором Марат сидел с блондинкой.

На Марате была надета рубашка синего цвета с узором «индийский огурец». Эта рубашка необыкновенно ему шла. Ее сшила моя подруга-швея Аня. Она просто гениально умеет шить! Почти весь мой гардероб шила она.

Эту рубашку Марат получил от нее пять дней назад. Значит, этой фотографии не больше пяти дней.

Сегодня я познакомилась с Надеждой. Вчера нашла кольцо. А позавчера был выходной – день, когда Марат сидел в кафе с блондинкой. С рыжей же, если судить по рубашке, он был в кафе дней пять назад. Значит, все эти девушки с ним встречались совсем недавно. Параллельно со мной…

Нет, ну это уже ни в какие ворота не лезет! Если десять минут назад я была четко убеждена, что фотография с блондинкой – постановочная, то теперь пребывала в полной растерянности. Когда фотография одна – это одно дело. А когда присылают вторую, со второй девушкой, – это уже повод задуматься.

И в конце концов, кто такой Доброжелатель? Как он добывает эти снимки, а?

Я распечатала письмо, выключила компьютер и легла спать, так и не прочитав письмо подруги из Тель-Авива. Что-то мне не до нее…

Первым делом, когда я проснулась, я почему-то подумала о Захаре.

Как ему живется?

Я вспомнила его и попыталась посмотреть на мир его глазами.

Вчера, когда мы стояли во дворе с Надеждой, а Захар сидел в инвалидном кресле, он смотрел на нас снизу вверх. Он всегда ниже всех… Бедный…

Я представила, как Надежда возит Захара к морю. Она держится за его коляску, и они молча смотрят на море. О чем думает Надежда? Наверное, она, глядя на морскую гладь, думает, что где-то там покоится корабль, на борту которого до сих пор находится ее муж, с которым они пробыли в браке всего несколько часов…

Захар смотрит на море и мечтает быть моряком. Конечно, он тоже думает, что где-то там, в море, находится его отец, но мне кажется, для Надежды эта трагедия сильнее, чем для Захара. Ведь он не знал своего отца лично. Он знаком с ним только по рассказам матери.

Я чувствовала не то стыд, не то ответственность за Захара. Я не знаю, как правильно объяснить мое чувство. Я – человек, который знает о море если не все, то многое. И Захар это вчера понял. Естественно, ему хочется со мной общаться, чтобы таким образом как бы приблизиться к морю, создать иллюзию, что он тоже моряк. Он лишен возможности плавать, поэтому я не могу отказывать ему в рассказах о море… Чисто по-человечески.

Вчера, когда мы прощались, я видела, какими глазами он смотрел на меня. Он не хотел, чтобы мы уходили. Мы были для него словно глоток свежего воздуха. И я не хочу лишать его этого глотка. Теперь-то мы будем видеться часто, если Надежда согласится участвовать в написании сценария к фильму!

Трагедия с «Адмиралом Нахимовым» случилась двадцать три года назад. Значит, Захар такого же возраста. Самый расцвет жизни, юности. И это время он проводит дома в инвалидном кресле.

У меня сжалось сердце от жалости к семье Озерянских. Надо же, у них даже фамилия водная! Все связано с водой! И у них, и у нас.