На рандеву с тенью

И еще подумала: "А ведь он сейчас именно ее подозревает, оттого и терзается так. Но почему? Здесь же никакой логики. Зачем этой экстремалке убивать Новосельского или кого-то еще? Она же, как и мы с Никитой, — чужая в этом городе. Совсем чужая. Это только с Женей Железновой они были «свои».

Глава 33

БАШ НА БАШ, ИЛИ РАБОТА СО СВИДЕТЕЛЕМ

Расставшись с Катей, Колосов спустился в ИВС. Никакого плана у него не было. Что толку строить планы, когда не знаешь, что здесь еще случится через четверть часа?

Спросил дежурного, как дела у Мальцева. «Спит после дозы успокоительного». А у Баюнова-Полторанина? «Сидит в общей». Колосов подумал секунду и попросил привести арестованного в следственный кабинет. И Баюнова привели.

— А он себе телевизор требовал в камеру, — наябедничал формалист-дежурный. — Я Лизунову доложил. Как он. А то дай этим волю, так кинотеатр на дому потребуют. Прошлый-то раз, когда он у нас отбывал, двойку ему привезли и кассет прорву. Такие фильмы — закачаешься!

— А когда Баюнов у вас сидел? — спросил Никита. То, что подозреваемого уже задерживали, было для него абсолютной новостью.

— А полтора года назад, когда косметичку из «Бора» убили.

— Что же, он в убийстве подозревался?

— Вроде нет. Но тогда по всему району сразу спецмероприятия провели. Ну а его как сугубо криминализированную фигуру для профилактики к нам на трое суток. Потом отпустили.

"Ну Пылесос! — подумал Никита. — А тогда на поле говорил: «Я тебя не трогал».

Баюнов сидел на стуле и безучастно смотрел на дверь, на стены, на потолок — только не на стоящего перед ним начальника отдела убийств.

— Вы телевизор просили? — Никита уселся за стол. — Я скажу вашему адвокату, пусть привезут.

Баюнов посмотрел на него, что, наверное, означало: тебя я не прошу. Не лезь.

— А к убийствам вы, похоже, на самом деле не имеете никакого отношения, — разочарованно продолжил Колосов. — По крайней мере, к последнему и предпоследнему.

Баюнов хмыкнул, что явно означало: ну, дает.

— Не хотите спросить, кого убили? — поинтересовался Никита. — Девушку одну юную, милую — спасательницу — и паренька. Некий Антон Новосельский, в здешнем банке работал, машина еще у него была такая заметная. Не интересуют вас такие новости, нет? Разговаривать не желаете, Виктор Павлович? Наотрез отказываетесь общаться. А я вот, напротив, расположен посидеть тут с вами, поболтать.

Баюнов снова посмотрел на него, что, наверное, означало: валяй. Попробуй.

— А давайте с вами торговаться, как на рынке. — Никита облокотился о стол. — Баш на баш. Честно скажу: мне позарез нужно кое-что у вас выяснить. И вопросы мои не насчет происхождения оружия, а совсем на другую тему. А вам... Вам, Виктор Павлович, ведь тоже что-то нужно. Кроме телевизора... Так вот, обещаю, если согласитесь на разговор, в обмен на вопросы исполню любую вашу просьбу. Как Луноликая, привидение из каменоломен. Не слыхали про такую, нет? Вы же здешний.

— В детстве слыхал.

Это были первые слова Баюнова, сказанные им после ареста.

— Баш на баш, идет? — спросил Никита. — С условием, что я не буду спрашивать про оружие. По правде, — слукавил он, — оно меня сейчас меньше всего интересует.

— Телефон, — коротко бросил Баюнов. — Мне надо позвонить.

Никита достал мобильный, протянул. Это было грубейшее нарушение правил содержания под стражей. Ведь Баюнов мог позвонить куда и кому угодно, и звонок, пусть даже самый обычный, мог стать сигналом спрятать улики, убрать свидетеля, но...

Баюнов набрал номер. И внезапно Никита увидел, что он волнуется. Гудки, гудки и...

— Але, это кто? Папка, ты?!

Тишину нарушил громкий детский голос из телефона.

— Шура... Шурка, это я... это папка... Ты как? Как ты там?

Баюнов круто, грузно отвернулся к окну. А Колосов отошел к двери, облокотился о стену, закурил. Слушал эти хриплые, обрывистые бесконечные баюновские: «Ты как? Я ничего, нормально, ты как у меня? Ничего, все хорошо, сынок... Тоже очень, очень скучаю» — и чувствовал себя прескверно. Все эти сантименты, чтоб их, но...

Баюнов закончил разговор, положил мобильный на стол.

Полез в карман спортивных брюк за сигаретами.

— Ваш сын чем-то болен? — спросил Никита.

— Лейкемия. — Баюнов чиркнул спичкой. — Доктора ни черта не понимают... Ну, что нужно, спрашивайте.

И Колосов растерялся. Все произошло как-то по-чудному просто. Слишком быстро, что ли. Он готовился к сопротивлению, к неприязни, а тут... И сейчас он не знал, о чем ему спрашивать в первую очередь этого человека. Свидетеля.