На рандеву с тенью

— Извините, разрешите... Я по срочному делу, сотрудник главка, вот мое удостоверение, это насчет...

Колосов не успел удержать ее, и она захлопнула дверь у него под самым носом.

И потекли томительные минуты ожидания. Никита думал, что ее сразу же оттуда выставят, но прошли четверть часа, полчаса, а Катя все еще сидела у прокурора. Из кабинета вышел незнакомый оперативник, по виду типичный фээсбэшник, покосился на начальника отдела убийств, хмыкнул.

— Никита Михайлович, зайдите, пожалуйста, — выглянул следователь.

В кабинете курили все, кроме Кати.

— Так что же, Никита Михайлович, вы умолчали, что после бильярдной поехали в гости к своим знакомым — Екатерине вот... кхм... Сергеевне... и гражданке Красновой на проспект Космонавтов? — тускло осведомился прокурор, столь же тускло разглядывая Колосова. — Мы тоже, понимаете, не в игрушки тут играем... Такое серьезное дело, а вы напустили, понимаете, туману...

Никита смотрел на Катю. Она состроила «страшные» глаза.

— Ну что ты молчишь? — сказала громко. — Видишь, какое серьезное дело, надо правду говорить. Ты же всю ночь был у меня!

При этом Лизунов в своем углу кашлянул, словно поперхнувшись сигаретным дымом.

Из прокуратуры вышли все втроем, сплоченной группой заговорщиков. Прокурор поверил или не поверил — трудно было сказать, но от дела пока никого не отстранил, правда, многозначительно пообещал связаться с их «непосредственным руководством».

Лизунов задержался на лестнице со следователем. Колосов и Катя вышли на улицу и сели в его «Волгу».

— А если твой муж узнает? — спросил Никита.

— Голову тебе оторвет. — Катя достала из сумочки помаду и пудреницу.

Он усмехнулся мрачно, что, наверное, означало: ну, это мы еще посмотрим, кто кому...

— Надо же было как-то тебя вытаскивать. — Катя защелкнула пудреницу. — Семь бед — один ответ. Оснований, чтобы тебя сейчас отстранить, у них хватало. А тогда вообще будет — труба дело.

— Оно и сейчас не лучше, — ответил Никита. — Аркадий мне сказал — там в машине вы что-то еще нашли, кроме моих отпечатков?

Катя сообщила про «вербену» и обрывок фото.

— Не знаю пока, что все это значит, — сухо подытожила она. — Одно ясно: все наши предположения насчет Мальцева... В общем, опять надо начинать все сначала. Но к детальному анализу фактов ты сейчас совершенно не готов.

— Это почему?

— Потому что все еще думаешь о том, что я соврала прокурору. — Катя смотрела в окно. Лизунов, распрощавшись со следователем, быстро шел к «Волге». — К тому же до сих пор от тебя пивом разит как из бочки...

— Поехали в отдел! — Лизунов рывком открыл дверь и плюхнулся за руль, словно спасаясь от погони. — Вроде пока отбоярились. Но надолго ли?

Глава 32

ВСЕ СНАЧАЛА?!

У Кати было чувство, что они все снова сидят у разбитого корыта. С чего начинать? С какого обрывка?

Фрагмент фотографии, найденной у Новосельского, отвезли в экспертное управление на Варшавское шоссе. Результаты оттуда могли поступить только к вечеру.

Колосов докладывал обстановку начальству по телефону, благоразумно умолчав об инциденте в прокуратуре. Катя сначала сидела у Лизунова, а затем поплелась в семнадцатый кабинет. Когда уходила, Лизунову позвонил Олег Островских. В великой тревоге спрашивал, что произошло? Как такое снова могло случиться в их городе, ведь они все надеялись, что это конец?!

«А вот и не конец, — нехотя подумала Катя. — Конца в этом деле пока не видно. Есть ли он вообще?»

В семнадцатом она распахнула настежь окно, села за стол, положила перед собой чистый лист бумаги. Белый, пустой, глупо-насмешливый лист Машинально написала фамилии: Клыков, Железнова, Новосельский. Напротив них — Славин, Коровина, Вера Островских. Подвела жирную черту и написала: Мальцев. А внизу поставила вопросительный знак. Полюбовалась на записи, вздохнула. Нет, как ни черти знаки и линии, фамилии все равно выглядели бессмысленным набором букв. Она подумала еще и обвела «Мальцева» в кружок.

Итак, на каком-то отдельном этапе расследования Лизунов был совершенно прав, утверждая, что именно Мальцев и соединял большую часть противоречивых фактов, накопившихся и по убийствам, и по бесследному (как же так, подумала Катя машинально, ведь действий без следов не бывает) исчезновению Славина и девушек.

Но вот случилось новое убийство, и эта версия с треском рухнула. Имбецил Мальцев, пусть он даже фактический убийца собственной матери, к гибели Новосельского не мог иметь никакого отношения, а это означало...