Лавандовое утро

— Понятно, — прошептал Дэвид. — Я думаю, это самая интересная часть истории.

— Никто не знает точно, что говорил мой отец, но все слышали, как Бертран закричал: «Что я должен сделать?!»

Дэвид залился смехом.

— И что дальше?

— На следующий день Бертран остался дома, и никто не смог заставить его сдвинуться с места.

— А невеста?

— Она пришла на свадьбу. Бедняжка. Ее семья была унижена, и через полгода они уехали в Атланту.

— Но как объяснил твой брат свое поведение?

— Никак. Он вообще никогда не вспоминал об этом.

— А твоя мать?

— После этого она махнула рукой на его судьбу, а отец сказал, что почти все потрачено на ту свадьбу.

Дэвид засмеялся. Эди закончила бинтовать ногу. Она накрыла его одеялом и легла на свою постель.

— Спокойной ночи, — прошептал он.

Эди улыбнулась и уснула со спокойной душой.

Глава 20

Джоселин рассмеялась, когда Люк закончил чтение.

— Я так много узнала о Бертране, что захотела познакомиться с ним.

— Ты бы ему понравилась.

— Правда? — спросила она.

— Твой дом открыт для всех, люди приходят и уходят. Ты всех кормишь, кто бы ни зашел, и всегда находишь время выслушать. Да, я думаю, ты и Бертран поладили бы.

— Я не такая, — сказала Джоселин. — Я…

— Больше похожа на мисс Эди? На ту мисс Эди, какой описывала ее одна из сестер милосердия? Холодная и самая бессердечная женщина на свете?

— Я должна послать той женщине копию этих записок. Будет ли она после этого называть Эди бессердечной? — На какой-то момент Джос притихла и молча смотрела на воду, прижав колени к груди. — Как тяжело думать, что мисс Эди потеряла его. Она была на войне, мужчины делали из-за нее глупости, а она сохранила себя для Настоящей Любви, но когда та пришла…

— Его убили, — тихо произнес Люк. — А позже сама мисс Эди была серьезно ранена. Думаю, она из-за этого не вышла замуж и не имела детей.

— Ты думаешь, она не могла иметь детей?

— Не знаю. У нее были серьезные ожоги?

— Я помогала ей одеваться и видела шрамы, они шли от коленей вниз. Я не думаю, что огонь поднялся выше… Она рассказывала мне, что тогда было очень холодно, и каждый кутался, как мог. Двое солдат бросили на нее свои тяжелые шинели. Если бы они не сделали этого, то огонь бы разгорелся, потому что вокруг был газолин.

— Бросили шинели, — повторил Люк и покачал головой. — А Дэвид тогда был уже мертв.

— Да. Она рассказывала, что звала его в госпитале. Они перевозили ее из одного госпиталя в другой, думали, что она умрет.

— Они не надеялись, что она выживет?

— Нет, — вздохнула Джос. — Газолин, огонь и даже шерсть солдатских шинелей — все это способствовало развитию серьезной инфекции. Несколько недель у нее держалась страшно высокая температура. Я думаю, генерал Остин вмешался и отправил ее в Штаты, хотя она тогда уже не работала у него.

— Она ушла от него? Ты думаешь, она сказала ему, что больше не собирается терпеть его вздорный характер?

— Не знаю. Я не спрашивала, потому что она никогда даже не намекала, что он был трудный в общении человек.

— Наверное, она не хотела возвращаться в Эдилин? Что ждало ее? Старый дом, на ремонт которого нужны деньги, и брат, который был образцом лености…

— И твой счастливый дед, — сказала Джос.

— Да, и мой счастливый дед, который порвал с Эди на следующий день после нападения на Перл-Харбор.

— Дед рассказывал тебе, почему они разорвали помолвку?

— Да. Когда мы приехали в Ричмонд, он сказал мне, что они с Эди поняли, что им не интересно друг с другом, — ответил Люк. — И еще что они с Эди были так взволнованы, отправляясь на войну, что оба понимали — их прекрасная жизнь закончилась. Мисс Эди сказала деду, что они должны быть совершенно свободны, потому что того будущего, о котором они мечтали, уже не будет… никогда… Дед сказал, что она вернула ему кольцо и они пожали друг другу руки, счастливые, что их помолвка закончилась таким мирным образом.

— Но они никому не рассказали об этом?

— Ну да, никто ничего не знал. И во время войны, и потом все связывали их вместе, Эди и Дэвида, и вдруг…

Люк лежал, заложив руки за голову, на одеяле, которое они привезли с собой.

— Я рада, что не знала тебя всю жизнь.

— Джоселин, я думаю… — пробормотал он, но замолчал, затем снова лег на одеяло. — Ты все еще считаешь, что я похож на твоего отца?

— Почему это так беспокоит тебя? Чем больше я слушаю историю мисс Эди, тем больше нахожу, что мы с ней похожи. И еще я похожа на свою мать. Кажется, нам нравятся только те мужчины… — Она запнулась.