Человек наизнанку

Она взобралась на камень, с которого было видно всю долину. Напротив Камиллы внизу виднелась длинная цепочка светлых машин: их оставили охотники, участвующие в облаве. До Камиллы доносились раскаты мужских голосов. В глубине души она не чувствовала себя в безопасности. Честно говоря, ей было немного страшно.

Она достала бутылку с водой, хлеб, каталог. Это был очень хороший, полный каталог, с разделами, посвященными компрессорам, сварке, строительным лесам, подъемникам и еще массе интереснейших вещей. Камилла читала все подряд, включая подробные описания машин и механизмов, которыми обычно изобилуют подобные каталоги. Это чтение доставляло ей живейшее удовольствие, — приятно понимать, что представляет собой тот или иной предмет, для чего он служит и как работает, — но, кроме того, еще и положительно действовало на эмоциональное состояние. Само собой возникало ощущение, что можно решить все мировые проблемы, если обзавестись «комбинированным токарно-фрезерным станком» или «универсальным торцевым ключом». Каталог вселял в нее надежду, что с помощью силы, помноженной на ловкость, можно справиться со всеми невзгодами бытия. Обманчивая надежда, но все же надежда. Таким образом, Камилла черпала жизненную энергию из двух источников: музыки и «Каталога профессионального оборудования и инструментов». Десять лет назад она еще искала поддержки в любви, но теперь она была сыта по горло этой старой песней про любовь. Любовь дарит крылья, зато подрубает ноги, — так стоит ли рисковать? Вряд ли, уж лучше выбрать, например, «гидравлический домкрат грузоподъемностью 10 тонн». В любви всегда одно и то же: если ты не любишь человека, он остается, а если любишь — уходит. Система работает просто, никаких неожиданностей, а в результате — неминуемые неприятности или катастрофа. И все это ради двух-трех недель изумления и восторга, — нет, пожалуй, это не стоит того. Любовь на долгие годы, любовь созидающая, дающая силы, возвышающая, очищающая, святая, прочная — все, что люди придумали про любовь и во что верят, пока не обожгутся сами, — это просто чушь. Такой вывод сделала Камилла после многих лет, потраченных на безуспешные попытки, после многих разочарований и приступов отчаянной тоски. Чушь, сказочки для дураков, находка для страдающих нарциссизмом. В том, что касается любви, Камилла, можно сказать, стала крепким орешком, но она не испытывала по этому поводу ни сожаления, ни удовлетворения. Ее твердая скорлупа не мешала ей искренне, на свой лад любить Лоуренса. Ценить его, даже восхищаться им, согреваться его теплом. И при этом ни на что не надеяться. От любви у Камиллы остались только сиюминутные желания и мимолетные чувства, она давно уже похоронила всяческие идеалы, чаяния, возвышенные стремления. Она уже почти ничего ни от кого не ждала. Теперь ее любовь граничила с равнодушием, она была неким состоянием ума, основанным на желании быть полезной и делать добро.

Камилла перебралась в тень, сняла куртку и на добрых два часа погрузилась в чтение описаний «точильного круга с блокирующим диском» и «турбинного насоса с двойной изоляцией», а также других столь же поучительных текстов, восстанавливающих душевное равновесие. Однако она то и дело отрывалась от каталога и осматривалась. Ей было неспокойно, ее рука время от времени ощупывала лежащую рядом палку. Внезапно она услышала шелест, затем громкий треск: кто-то продирался через кусты, ломая ветки. В мгновение ока она вскочила на ноги, крепко вцепившись в палку. Сердце ее колотилось от страха. Метрах в десяти от нее на прогалину выбежал кабан, но, заметив девушку, тут же скрылся в густых зарослях. Камилла перевела дыхание, собрала рюкзак и спустилась по тропинке в Сен-Виктор. В горах сейчас лучше не появляться.

В вечерних сумерках она пришла к вулканической скале, уселась по-турецки на краю камня и, подкрепившись хлебом и сыром, дождалась возвращения охотников с облавы. Глухие, тяжелые звуки, долетавшие до нее, свидетельствовали о том, что люди снова потерпели поражение. Издалека она увидела, как возвращается и Лоуренс. Он не оставил мотоцикл на площади, как обычно, а проехал мимо усталых мужчин прямо к дому, преодолев крутой подъем.

Когда она пришла, он сидел на ступеньке, задумчивый, далекий, все еще держа в руке шлем. Она устроилась рядом, и Лоуренс положил ей руку на плечо.

— Есть новости?

Лоуренс только покачал головой.

— Какие-нибудь неприятности?