Армагеддон

- Нашёл время шутить, - хрипло огрызнулся Мамри. - Гром и молнии, Инфелиго, сдаётся мне, что мы похожи на кучку несчастных, оказавшихся на большом, но готовом развалиться плоту посреди урагана. По-моему, пришло время заключить мир и погасить огонь вражды. Мы оба, судя по нашему виду, вернулись из опасных путешествий. Уверен, нам обоим есть о чём рассказать. Ну с какой стати мы должны даже здесь, в нашем свя|ценном зале, отпускать друг другу оскорбительные шуточки? Нельзя быть глупцами, Инфелиго, если мы хотим по-прежнему жить и царствовать.

- Ах, как это благородно, - усмехнулся Инфелиго.

Впрочем, ухмылка его не была слишком вызывающей. Он словно лелеял надежду, что дурные вести коснулись лишь его одного, а остальные члены Совета смогут утешить его радостными новостями.

- Хорошие мысли одновременно приходят в хорошие головы, не так ли, Мамри? - продолжал Инфелиго. - Что ж, тогда я предлагаю сделку: твои новости в обмен на мои. Устроим небольшой базарчик. Причём сторгуемся до того, как придут остальные. Идёт? Ты же знаешь этих… Ауэркан, Пилиардок, да и остальные…

- Согласен, - кивнул Мамри. - Кто первый?

- Оба! Ибо кто мы такие, гром нас разрази?!

Короткий пристальный взгляд. Глаза в глаза. Секунда - и всё кончено. Древняя традиция требовала, чтобы члены таинственного ордена общались друг с другом при помощи человеческих языков и слов. Но сегодня случай совершенно особый.

- Зелёные Орды проявляют повышенную активность… - задумчиво пробормортал Инфелиго. - Ты уверен, Мамри? Они действительно вознамерились смять и уничтожить заставы мягкокожих на границах мира? А ведь они получили неплохую подготовку у меня.

При этих словах правый угол губ Мамри дёрнулся.

- Да, мой благородный Инфелиго. Зелёные орды, пожиратели, каменные тени, планирующие сокрушители…

- Это что, вторжение? - напрямую спросил Инфелиго.

- Именно так. Сомнений нет, - вздохнул Мамри.

- Но ведь это безнадежное дело, заранее обречённое на неудачу, - медленно, с расстановкой произнёс демон-воин. - Колдуны мягкокожих…

- …будут заняты тем, чтобы разорвать в клочья себе подобных, - перебил собеседника Мамри. - Разумеется, при том условии, если сведения, полученные мною, являются истинными, мой почтенный Инфелиго.

- Что значит «если»?! - вскипел Инфелиго. - Ты получил всё, что было известно мне, а теперь лопочешь о том, что твоя галиматья может оказаться враньём!

- Полегче, полегче, мой благородный собрат, - скривился Мамри. - Я не сомневаюсь ни в едином сказанном мной слове. Слышится бряцание оружия, вскрыты тайные резервы - видимые и невидимые, военные маги и колдуны срочно набирают запасы силы. Разумеется, всё это - с обеих сторон.

- Похоже, наши хвалёные агенты оказались парой молокососов, - пробурчал Инфелиго. - А что эта жалкая Лоусон? Что сообщает она? Что слышно во всегалактической информационной сети, о чём трещат в эфире?

- Эфир и галактическая сеть забиты воем, плачем и истерическими воплями, вздохнул Мамри. - Все гадают, что Лоусон докладывает своему начальству. Но ни один файл из её сообщений не попал ни в галактическую сеть, ни в эфир, ни в какие-либо открытые локальные сети.

Все окутано строжайшей завесой секретности. Я почти уверен, что даже их президент не в курсе того, что происходит на станции «Бородино». Более того, я тоже не в курсе, чем занимается эта дама.

- Хватит! - рявкнул Инфелиго. - Разве ты ничего не понимаешь? Ты отдаёшь себе отчет, что даже мы, слышишь, Мамри, даже мы не знаем истинного положения вещей?! Как такое вообще оказалось возможным?

- Прошу прощения, что вынужден перебить вас, господа, - послышался в зале ещё один голос.

Аполлион, формальный председатель Совета Семи, видимо, забыл о своей привычке слегка опаздывать к началу заседаний.

- Так получилось, что я непреднамеренно оказался свидетелем нескольких последних реплик вашего разговора, - вежливо признался он. - Приношу свои извинения и позволю себе заметить, что вы абсолютно правы. Оба. Впрочем, через минуту-другую мы поговорим обо всём уже в полном составе Совета.

Мамри и Инфелиго смотрели друг на друга с нескрываемым ужасом в глазах.

* * *

Совет Семи выслушал речь Аполлиона в гробовом, зловещем молчании.

- Итак, почтенные господа, - подвёл итоги Аполлион, - нам по-прежнему катастрофически недостаёт информации. То, что мы получили от посланных Ауэрканом и Пилиардоком лазутчиков, - это ноль. Ноль, выражающийся в подозрениях одного из бравых вояк в том, что Лоусон собирается свалить всю вину на его страну, несмотря на все аргументы против, и в сексуальных мечтаниях и воздыханиях второго относительно всё той же следовательницы из Межпланетной полиции. У нас нет никаких следов, ни единой зацепки, а ситуация между тем осложняется с каждой минутой. Твои подопечные, Пилиардок, завалили эфир и информационные сети гневными воплями, дурацкими требованиями, предложениями захватить злосчастную космическую крепость, чтобы самим детально разобраться в случившемся, а заодно и разобрать русскую станцию по винтику. Твои русские, Ауэркан, ведут себя ничем не лучше, бесконечно твердя об «американской провокации» и так далее в том же духе. У меня складывается ощущение, что кризис выходит из-под контроля. Я, лично я, почтенные коллеги, подчёркиваю - лично я был вынужден охотиться за донесениями мисс Лоусон! Ну на что это похоже? А главное - что мы с этого имеем? Да ничего! Ничего, кроме стонов и причитаний. Какая-то абракадабра из слезливых фраз о застрелившемся дежурном офицере или как его там… да в общем - неважно. А как ведёт себя представитель славного корпуса «Одиссей»? Что скажете, любезный Пилиардок? Или, быть может, почтенный Ауэркан расскажет нам что-нибудь путное, основываясь на донесениях доблестного послушника не менее славной Церкви Меча? Что вытворяют эти кретины? Они, понимаете ли, плюют на приказы и пытаются пристрелить один другого! Кто будет отвечать за эту дуэль, будь она дракой, поножовщиной или перестрелкой?! Я спрашиваю: кто? Неужели было трудно вовремя распорядиться, чтобы эти двое на время прекратили враждебные действия в отношении друг друга? Я чрезвычайно разочарован, уважаемые коллеги. Неужели нам придётся действовать в открытую, чтобы предотвратить войну?.. Похоже, ничего другого нам не остаётся. И я надеюсь, что почтенные господа отдают себе отчёт в серьёзности положения. Если мы не сможем добиться своего, само наше существование будет поставлено под угрозу.