Гибель богов (Книга Хагена)

Продолжая светиться, черта поплыла на них.

– Прыгай! – приказал Старый Хрофт, когда она приблизилась почти вплотную. – Прыгай, да не промахнись мимо нее! Иначе и Учитель твой тебя не соберет!

Хаген невольно глянул вниз. Высокий вал, набрав разбег на открытых морских пространствах, с вечной, неутолимой ненавистью бросил себя на несокрушимые клыки скал; над камнями обильно взметнулась белая пена, точно кровь отважного, но безрассудного морского богатыря.

– Да прыгай же! – Рев Хрофта хлестнул, словно плеть, и тан метнулся вперед, стиснув зубы и впившись глазами в узкую золотую полоску.

В грудь ударил порыв ледяного ветра, тащившего с собой целые рои ледяных иголок, острых, точно стрелы. Тан на мгновение ослеп, он летел куда-то в бездонную пропасть, кругом была непроглядная чернота – только зло и тонко выл в ушах вымораживающий самую душу ветер.

Однако это быстро кончилось. Что-то мягкое приняло в себя тяжелое, закованное в железо доспехов тело тана, его падение замедлилось, а потом он ощутил, что прочно стоит на ногах, с головы до пят покрытый снегом.

Рядом, отфыркиваясь и отряхиваясь, Хрофт с отвращением сметал с себя белые хлопья.

– Ненавижу мороз, – объяснил он.

Они оказались на унылой, занесенной снегом равнине; тут и там торчали ледяные глыбы, отчего-то вставшие на дыбы, словно во время ледохода. Непрерывно дувший ветер намел высокие сугробы, белые змейки струились по

поверхности, и полчища белых мух сыпались и сыпались сверху, из низких серых облаков. Нигде ни деревца, ни куста – пусть даже занесенного снегом. Белое Безмолвие, как сказал бы один ловко владевший пером Ученик Фе-лосте, живи он тогда...

– Куда идти? – поворачиваясь спиной к ветру, спросил спутника Хаген. Он понятия не имел, где искать своих людей в этих заснеженных просторах.

– Поднимись на этот торос и давай осмотримся, – предложил Отец Дружин, первым направившись к ближайшему из них, самому высокому – не менее чем в четыре человеческих роста. Хаген уже вонзил в неподатливый лед шипы своей латной рукавицы, когда за спиной внезапно раздалось непонятное шуршание, совсем легкое, едва слышимое в вое ветра, – но натренированные мускулы немедленно швырнули хединсейского тана в сторону, одновременно с достигшим его слуха неистовым ревом Хрофта и чьим-то омерзительным шипением.

Ученику Хедина было не привыкать к самым неожиданным встречам в Колдовских Мирах, и он ничуть не удивился вынырнувшей из-под разлетевшегося сугроба жуткой голове, всей в роговых пластинах, с большой беззубой пастью – ледяные змеи давили свою жертву костяными пластинами десен, а не рвали клыками, подобно иным хищникам. Взор желтых глаз показался Хагену разумным, он вспомнил слова Хрофта о слугах Мерлина в этих диких краях...

Отец Дружин оказался прижатым к ропаку; он выхватил золотистый меч, но тварь как будто вовсе не устрашилась при виде оружия.

– Ну ты, несчастное отродье Ётунов! – вдруг зарычал Владыка Асгарда прямо в надвигающуюся морду страшилища. – Я убивал твоих пращуров, еще когда этот Мир был юн, и я повелевал им! Я узнаю тебя, потомок Фрока! Белое пятно над ноздрями выжег мой меч у твоего пращура и мое слово заставило всех его потомков ходить с этим клеймом! Ты помнишь, что я сделал с ним?! Хочешь, чтобы с тобой было то же самое?!

Чудовище вдруг забавно склонило голову чуть набок, словно прислушиваясь. Нападать оно явно медлило, однако снег позади него бурлил, точно вода в половодье, – там тащились отставшие извивы длинного тела. Краем глаза Хаген не забывал следить за ними – всякое движение было ему подозрительно, и он не понимал, почему Старый Хрофт тянет, не спеша разделаться с напавшей на них тварью.

И эта подозрительность хединсейского тана спасла их – Хаген заметил какое-то слишком уж стремительное движение чего-то по направлению к ним под поверхностью снега и успел вскинуть для защиты свой Голубой Меч.

Хвост ледяной змеи ударил по клинку, словно бревно, едва не выбив оружие из рук тана. Сталь застряла в чешуе, покрывавшей тело бестии, не пробив, однако, толстенной шкуры. Хаген упал в снег, несмотря на всю свою силу и умение держаться на ногах. Усеянная крупными роговыми пластинами морда нырнула вниз, челюсти раздвинулись – и Старый Хрофт тотчас вонзил в нёбо змеи свой меч, прибавив к железу клинка силы грубого древнего заклинания. Ученик Хедина видел, как вслед за мечом в рану словно бы вдвинулись невидимые клинья, раздирая плоть и кости змеиного черепа; голова чудовища раскололась, оросив вокруг себя снег дурно пахнущей темной кровью. Однако Хаген обострившимся в минуту опасности чутьем уловил также след чужого колдовства – и два желтых глаза, не утративших пугающе разумного выражения, как поднятые невидимой рукой, оказались вынуты из груды кровавых ошметков и прижаты к разлохмаченной плоти бьющегося в агонии длинного тела. Мгновение – и желтые блестящие шары вросли в мясо; кровь хлестала по-прежнему, но неведомый дух, повелевающий этим существом, не сдавался.