Райский сад

– Нет. Не торопи. Дай рассказать. Впервые это пришло мне в голову еще по дороге сюда, где-то после Эксан-Прованс. Возможно, в Ниме, когда мы гуляли в саду. Но тогда я еще не знала, что из этого выйдет и как объяснить парикмахеру, чего я хочу. Позже я все обдумала и решилась.

Дэвид погладил ее по голове от затылка до лба.

– Ну дай рассказать, – сказала она. – Я знала, что в Биаррице бывают англичане, а значит, должны быть и хорошие парикмахеры. Приехав туда, я сразу же пошла в лучший салон и попросила парикмахера зачесать все волосы вперед. Они доставали до носа, и мне почти ничего не было видно, и тогда я попросила подрезать их, как у мальчишки, впервые идущего в колледж. Он спросил, в какой колледж, и я ответила: «Итон или Винчестер», – потому что других колледжей я просто не знаю, кроме, конечно, Регби, но такой стрижки, как в Регби, мне не нужно. «Какой все-таки колледж?» – спросил он. Я назвала Итон, только надо зачесать волосы вперед. Когда он закончил, я стала похожа на самую хорошенькую ученицу Итона, я заставила его снять еще, пока от Итона не осталось и следа. И тогда он процедил сквозь зубы, что это, мадемуазель, уже не итонская стрижка. А я сказала, что мне, месье, и не хотелось никакой итонской стрижки и что я просто-напросто не знала, как объяснить, что мне нужно, да к тому же я не мадемуазель, а мадам. И тут я заставила его укоротить их еще и еще, и получилось то ли прекрасно, то ли ужасно. Ты не против? Итонская стрижка лезла мне на глаза.

– Восхитительно.

– Жутко классическая голова, – сказала она. – А на ощупь, как шкурка зверька. Потрогай.

Он потрогал.

– Не беспокойся, я не буду выглядеть слишком строго, – сказала она. – Стоит мне только открыть рот. А теперь займемся любовью?

Она нагнула голову, он стянул с нее свитер и наклонился, чтобы расстегнуть застежку ожерелья.

– Нет. Оставь его.

Она легла на спину, плотно сжав загорелые ноги, так что голова лежала на простыне рядом с подушкой, и нитка жемчуга соскользнула с груди. Глаза она закрыла, а руки вытянула вдоль тела. Она действительно изменилась, даже губы стали какими-то другими. Стараясь сдерживать дыхание, она сказала:

– Начнем все с самого начала.

– Начало здесь?

– О да. Только скорее, скорее.

Ночью она лежала, свернувшись калачиком, нежно терлась головой о его грудь, потом легла повыше, обняла его, поцеловала в губы и сказала:

– Ты такой славный и послушный, когда, спишь, и ты все не просыпался и не просыпался. Как было хорошо. Ты был такой послушный. Ты думал, это сон? Не просыпайся. Я попробую заснуть, но если не смогу, тогда держись. Твоя женщина не спит. Она позаботится о тебе. А ты спи и помни, что я здесь. Пожалуйста, спи.

Утром, когда он проснулся, его женщина была рядом, и он посмотрел на ее красивое тело, смуглые, как вощеное дерево, плечи и шею и рыжую головку, напоминавшую маленького зверька, и наклонился к ней и поцеловал в лоб, чувствуя губами ее волосы, а потом в глаза и очень нежно в губы.

– Я сплю.

– Я тоже спал.

– Знаю. Потрогай, как чудесно. Всю ночь мне было хорошо и непривычно.

– Ничего непривычного.

– Пусть будет, как ты хочешь. Мы так подходим друг другу. Давай поспим вместе.

– Хочешь спать?

– Только вместе.

– Попробую.

– Спишь?

– Нет.

– Пожалуйста, постарайся.

– Стараюсь.

– Тогда закрой глаза. Как же можно заснуть с открытыми глазами?

– Мне нравится смотреть на тебя по утрам. Утром все кажется новым и необычным.

– Правда, я здорово придумала?

– Не разговаривай.

– Это единственный способ продлить удовольствие. Мне хорошо. Ты догадался? Конечно, ты догадался. Послушай, послушай, послушай, как бьются наши сердца, как одно, только это имеет значение, а мы не в счет, это так чудесно и хорошо, так хорошо и чудесно…

Она вернулась в большую комнату, подошла к зеркалу и, критически глядя на себя, расчесала волосы.

– Давай позавтракаем в постели, – сказала она. Закажем шампанское, если это не слишком безнравственно? В баре было два хороших сорта – лансонское и «Перье-Жуэ». Можно, я позвоню?

– Да, – сказал он и пошел в душ. Перед тем как открыть кран, он услышал, как она говорит что-то по телефону.

Когда он вошел, она чинно сидела в постели, опершись спиной на две аккуратно взбитые подушки, и еще две подушки лежали в изголовье кровати для него.

– Ничего, что я с мокрой головой?

– Она чуть влажная. Ты же вытерла волосы полотенцем.