План отряда был прост и понятен: проводить мэтра Ксарбируса до его родного Семме, оттуда же повернуть к северу и, обогнув Таэнгский хребет, трактом, нанизавшим на себя десять Свободных королевств, добраться до охваченного войной Меодора.
О том, что он собирается делать дальше, Тёрн предпочитал не распространяться.
Лето уходило, истаивало, на прощание дохнув испепеляющей, достойной южных пустынь жарой. Без ушедшего Кройона керван казался сейчас такой же пустыней.
– Ты всё молчишь, – упрекнула дхусса Стайни, после того как стенания Ксарбируса и наигранно-бодрые шуточки Брабера понемногу стихли. – Идём на войну, а как воевать станем? И с кем? С Некрополисом, с Гильдией моей бывшей? С Навсинаем? Со всеми ними и ещё с кем-нибудь в придачу? А эту самую Мелли, что так за нами и волочится, станем на големов и зомби натаскивать?
– Ты всё шутишь, Стайни. Мелли ни на кого натаскать не удастся.
– Не удастся? А рыцари?
– Им только казалось. Она делала что хотела, к чему её подталкивала природа и Гниль вдобавок. Нет, оставим её, она несчастное, больное существо, чью жизнь, право же, более милосердно было б пресечь сразу после рождения, как ни дико мне произносить такие слова…
– Ага, вот и ты про «меньшее зло» вспомнил!
– Я о нём никогда не забываю. – Дхусс глядел прямо в глаза бывшей Гончей. – Только это не меньшее зло. Душа её осталась бы чиста. Не замарана Гнилью.
– Душа, душа… – Гончая отвернулась. – А что же у меня тогда, а, Тёрн? Скажи, не томи!
– Разве я один из Семи, чтобы на такое отвечать? – Дхусс печально улыбнулся.
Мгновение Стайни молчала, словно не в силах решиться; а потом резко тряхнула головой.
– Спасибо на добром слове, – Тёрн развел руками. – Хотел бы я им оказаться, этим Зверем, честное слово.
– И что бы тогда случилось, мой добрый дхусс? – медовым голосом осведомился Ксарбирус. – Окажись ты и впрямь со властью и могуществом Зверя? Погнал бы всех, так сказать, к счастью жезлом железным?
– Какие жезлы, о чём ты, мэтр… – Тёрн укоризненно покачал головой. – Нет, конечно. Оставил бы всё идти своим чередом. Только… убирал бы излишнее. И ещё дал бы цель. Великую цель – и каждому.
– Каждому? – хихикнул Ксарбирус. – Не напасёсси на всех-то, Тёрн. Кому девета подавай целую кучу, чтобы на ней возлежать, кому – красавиц без счёта. Как всех-то удоволишь, чтобы никто губы не дул?
Тёрн вновь улыбнулся.
– Неправильно вы рассуждаете, мэтр Ксарбирус. У вас всё выходит – дай, дай, дай, мол, только тогда счастье…
– А, слышали мы и другое, – пренебрежительно отмахнулся алхимик. – Нестяжание. Добровольная бедность, коя, как известно, не порок. Взыскивать не земного, но горнего. Об этом особенно любят поговорить служители Прокреатора.
Тёрн только качал головой и улыбался.
– Не о том они все говорили, мэтр. Не о том. Всё думали, что вот сделаю что-то такое, эдакое, и будет мне счастье. Ну, опутаю себя веригами или откажусь от хлеба, стану одну воду пить да ягоды упавшие собирать. Только это ведь всё – напоказ, мэтр, напоказ. Уйти в глухое место да там Прокреатора молить – дело нехитрое. Остаться с сородичами и сделать так, чтобы жилось им лучше, – куда труднее. Не в «нестяжании» дело или там, напротив, в стяжательстве. Что сам себе говоришь, то важно. Если каждый миг с собой бороться надо, «искусы» отгоняя, – то зачем такая жизнь? Промучиться с единой мыслью – поскорее бы помереть?
– А как же надо? – тихонько спросила Стайни.
Дхусс вздохнул.
– Точно знаю, как не надо. Знаю, что когда силы есть, нельзя сидеть сиднем в дальнем углу. Иди к сородичам, иди к тем, кому плохо. Боль утишать, недуг отгонять. Злобу других на себя брать и в себе гасить. А самое главное, самое главное, – он сделал паузу, глубоко вздохнул, – верить, что ты – не червь ничтожный и что душе твоей предназначено куда большее, чем вечное прозябание. Я говорил тебе о великом Мастере, как-то встреченном мною. О том, как он именно «нестяжал», ничего не желал, ничего не хотел, кроме лишь одного – обрести «истинное бессмертие», стать духом, сохранить власть над «телом» и «свободу». Это неправильно. Я это знаю. А верный ответ… я его ищу. Может, обрету в Меодоре, – дхусс окинул спутников взглядом, – а может, и ещё дальше, в Некрополисе. Но никого с собой насильно не волоку.
– А с чего ты решил, любезный мой дхусс, что я вообще потащусь куда бы то ни было дальше моего собственного дома? – сварливо осведомился Ксарбирус.