Алиедора

– Роллэ, Мудрые полагают тебя наилучшим, непревзойдённым Разыскивающим. Они закрыли глаза на твои дерзость, непочтительность и, буду откровенен, прямую грубость. Потому что Смарагду сейчас нужны твои и именно твои таланты. Я могу лишь помочь. Давай не будем длить сей бессмысленный спор. Ты не убедил меня, ты не сказал ничего нового.

– Фереальв, я признаю, система моих доказательств не столь отточена и убедительна, как великолепные конструкции Мудрых. Но разве там, в Облачном Лесу, ты не усомнился?

– В чём? Роллэ, ты указал на Облачный Лес как местопребывание беглеца, и я…

– Я не о том. В Облачном Лесу я ошибся. Вина моя и только моя, тебе нет нужды напоминать мне об этом, и Мудрым я расскажу о ней сам. Однако эта ошибка, ошибка в том, что столько веков почиталось незыблемой, неоспоримой формулой, разве не говорит это о том, что в мире стали работать какие-то совсем иные силы? Что всё заметнее становятся совсем иные законы, коим теперь подчиняется магия? Ты понимаешь, о чём я, Фереальв? Моя ошибка…

Пауза.

– Да, понимаю. Но иного выхода у нас нет. Только идти по следу беглеца, надеясь, что Мудрые правы и что она окажется где-то поблизости.

Зелёный корабль, сам, безо всякой нужды в команде, входил в плавный, широкий поворот. Его нос клонился всё больше к востоку, туда, где темнело недальнее побережье Вольных городов.

Глава 1

(За год до событий первой книги)

Яростный, исступлённый лай, переходящий в режущий уши визг. Псы-шерно захлёбываются, мчась по свежему следу. Но на сей раз они преследуют совсем не матёрого клыкача, грозу здешних стад. И даже не беглого серфа с рудников.

Аспидно-чёрный скакун-гайто почти летит, едва касаясь копытами земли. Всадник припал к круто изогнутой шее, одной рукой судорожно вцепившись в поводья, а другой прикрываясь от хлещущих по лицу ветвей. Наездник не правит, лишь старается удержаться в седле; жеребец же мчится без дороги, проламываясь сквозь густой подлесок.

Над холмами замерла опрокинутая чаша бездонного неба. Отражения вечных звёзд – капелек росы, зависших над листьями Великого Древа, – уже поблёкли, предвещая скорый рассвет. Закатилась первая из Гончих, её серебристая сестра отстала, как и всегда, проливая жемчужные лучи на колышущийся под свежим ночным ветром густой лес. Нет и не будет равнодушным небесным сёстрам дела до бед и тревог раскинувшегося под ними Листа.

Ближе и ближе лай – всадник не понукает скакуна, тот мчится по собственной воле, вспомнив, наверное, древний ужас его диких сородичей перед стаями зубастых преследователей.

Дорога – вернее, её отсутствие – идёт под уклон. Скоро конец чащобам, недалёк и берег озера Эве. Мрачный и древний Деркоор, родовое гнездо владетелей Деррано, остался далеко позади, в лесистых предгорьях Реарского хребта.

«Скорее же, скакун, милый мой, хороший, – скорее, умоляю!»

Жеребец с ходу перемахнул неглубокий старый ров, заросший и оплывший, – межу, кон-границу владений двух родов – Деррано и Берлеа, хозяев замка Берлекоор. Здесь кое-где ещё можно встретить полусгнившие палисады и частоколы, поставленные в ту пору, когда шатался королевский трон в Симэ, а сеноры-владетели так и норовили по-своему перекроить карту страны. Те времена давно минули, престол содержит внушительную дружину наёмных войск, всегда готовых в зародыше прикончить любую смуту.

Но рубеж не спасёт всадника на чёрном жеребце и не защитит. Это охотиться нельзя на землях соседа без его разрешения – а преследовать нарушившего закон очень даже можно.

Лай. Лай. Лай. Рвущий слух вой, и справа, и слева. Сеноры Деррано славятся псарнями и отборными гончими, за щенками присылают со всех концов королевства и не только – приезжают и из Меодора, и из Доарна.

Дальше, дальше, пока не падёт измученный скакун; и тогда – сперва разрядить в преследователей маленький двойной самострел, захватить с собой хотя бы пару из них, а потом… потом главное – избежать соблазна, не схватиться за тесак в наивной надежде отбиться от двух десятков опытных воинов и охотников за беглыми. Успеть сорвать с шеи наглухо запечатанную смолой глиняную бутылочку на волосяной плетёнке. Сунуть в рот. Зажмуриться. И – раскусить…

«Нет, не дамся им. Ни за что. Лучше уж так.

Маменька знала, что делала, когда надела это на шею».

После рва лес кончился, потянулись поля, луговины, по левую руку должно лежать озеро; здесь угодья серфов-рыбарей, разбитые ими для облегчения податного ярма.