Хранитель Мечей. Одиночество мага. Том 1

– А потом пришли другие, – рассказывал голова. – Другие, значится. С юга. Из Салладора. Я, сударь маг, салладорских не очень-то жалую, тёмный они народ и дурной, неверный. За диргем двойной мать родную зарежут. Не все, конешно, те, что в последнее время лазать тут стали. Им-то, сударь, эльфийки и понадобились. Красным золотом платили за них… много давали, небывалую цену. Для чего-то они им там нужны стали, да так, что хоть из дому беги.

– Кому понадобились? – перебил некромант. – Инквизиции? Правителю? Кому?

– Не знаю, – развёл руками Фирио. – Но не Инквизиции – это точно. Святош-то, Спасителевым именем торгующих, мы давно уже раскусили, и они к нам нос не суют. Другой это кто-то. Совсем другой, а кто – не знаю…

Дальше по словам дренданнского головы выходило, что его сородичи якобы частично стушевались перед угрозами – неведомые пришельцы с юга оказались чародеями, – частично соблазнились щедрыми посулами. И вновь, как и встарь, занялись охотой на красавиц Вейде под сводами Вечного леса, несмотря на всю магию его прекрасной королевы. Пленниц сразу же угоняли на юг, и судьба их оставалась для Фирио неизвестной.

Последняя партия – семеро эльфиек, полтора десятка охранников и три покупателя, судя по всему, очень важные персоны, – покинули Дренданн всего неделю назад.

– Ежели поторопитесь, господин маг, так в Мекампе их всенепременно достанете. Медленно они тащатся, да и куда уж тут по нынешней-то зиме быстро идти…

«Ты не странствующий рыцарь в сверкающей броне. Ты некромант, страж Серых Пределов. И у тебя есть куда более важные дела. Ты уже поддался соблазну мести, ты позволил безумию овладеть собой, так что…»

– Так что теперь уже точно жалеть и беречь нечего, – вслух ответил Фесс незримому собеседнику. – Фирио! Мне нужно точно знать, как они пойдут. Ты понял? До мельчайшей подробности!..

– Как же не понять, сударь некромансер, всё как есть понял, обскажу до мелочей, не изволь сомневаться…

Некромант шёл в погоню.

Интерлюдия 2

Простая и чеканная истина, выбитая на фронтоне мельинского дворца. Вопрос только в том, верно ли обратное.

Император выбрался из крепости призраков. Выбрался тяжело раненным, обессиленным, не выручив Тайде, вновь похищенную зловещими привидениями, – но живым и с пониманием, что задумали сделать его враги. И уже одно это означало, что он выиграл, а не проиграл.

Вампир Эфраим, как и положено хитрому ночному кровососу, поспешил убраться куда подальше. Император не стал тратить времени на поиски. Пусть его. Лучше никакого спутника, чем такой. Вампир, конечно же, мог оказаться очень полезным, даже более чем полезным, но…

Вокруг расстилались бескрайние болота. Они кишели жизнью, самой разнообразной, но искать тут людей не стоило – так далеко не забирались даже трапперы, звероловы и охотники.

Император ничуть не удивился, сразу же и без труда почувствовав след Видящей. Не приходилось сомневаться, её: похитители сейчас больше всего боятся, как бы он, Император, не потерял цель. Ясно, чего они хотят, ясно, чего собираются добиться. Как говорили в таких случаях учебники военного искусства, «представлять себе цели и замыслы врага – значит наполовину одержать победу ещё до боя». Вся беда была лишь в том, что, точно зная «цели и замыслы врага», Император не слишком понимал, как же именно надлежит действовать, чтобы превратить «наполовину одержанную ещё до боя победу» в победу настоящую…

Пока же он просто шёл, оставив позади пустую крепость. Император охотно предал бы её огню, но, увы, гореть там было решительно нечему. Камень, больше ничего. Поживиться тоже оказалось нечем.

Раненый человек в тяжёлых доспехах посреди душных, парящих болот. Яростное солнце в вышине, поднимающаяся от воды плотная мгла. Император, несмотря ни на что, так и не снял брони. И она дважды спасла ему жизнь – когда с ветки на него соскользнула радужная змея-прыгунья, вонзившая по ошибке зубы в нагретый железный воротник, и когда пришлось столкнуться с каким-то местным земноводным чудищем, состоявшим, казалось, из одной лишь пасти, утыканной мощными дробящими зубами.

Император сделал себе лук. Над болотами постоянно вилось множество птиц, и стрелы, пусть даже неоперённые и плохо летающие, доставляли ему свежее мясо. Труднее было найти топливо для костра – вся отмершая древесина была мокрой, пропитанной влагой или же просто гниющей.

След вёл его на север. День за днём, никуда не сворачивая. Мало-помалу болота становились всё мельче, местность понемногу повышалась, буйная водная зелень уступала место не менее буйной, но уже лесной. Здесь царили настоящие джунгли, с деревьями-великанами, паутиной лиан и – твёрдой землёй под ногами.