Незнакомка

— Но ты еще не видела самого главного, — сказала Дженни, устраивая на голове Николь нечто вроде тюрбана из розового шелка и черных кружев. Она с благоговейным трепетом открыла большой ящик и бережно положила на руки Николь мех. — Ты знаешь, что это?

Николь зарылась лицом в пушистый мех, забыв о перекинутых через руку отрезах шелка, шерсти разных расцветок и легком газе, наброшенном на шею. Только один мех мог быть таким густым, таким мягким, таким роскошным и иметь такой глубокий оттенок, что глаз тонул в нем. Только один.

— Соболь, — еле слышно выдохнула она.

— Да, — торжественно подтвердила Дженни. — Это соболь.

Николь оглянулась вокруг. Убогая комнатушка теперь была наполнена сиянием красок. Они блистали и кричали, мягко чувственно светились, жили и дышали. Николь хотелось погрузиться в них с головой. С тех пор как она покинула родовой замок, ее жизнь была лишена красоты, и она почти забыла, что эта красота продолжает существовать.

— Ну, с чего начнем?

Завернувшись в мех и подбросив в воздух страусовое перо, Николь взглянула на Дженни и разразилась громким счастливым смехом.

— Со всего!

Переступив через груду шалей, Дженни протянула ей несколько журналов.

— «Галерея мод Гейдельдоффа», — объяснила она. — Выбирайте оружие, миссис Армстронг, а я приготовлю свое — иголки да булавки.

— О Дженни, я, право, не могу. — В ее голосе не слышалось прежней уверенности. Она не выпускала из рук мех и думала, что будет брать его с собой в постель.

— И слушать ничего не хочу. Давай-ка рассуем все это по местам, и за работу. Времени у нас не так уж много — месяц или около того.

Глава 3

Быстроходный пакетбот подошел к берегам Виргинии в начале августа. Дженни и Николь, перегнувшись через фальшборт, с нетерпением всматривались в пристань, прижатую к берегу густым лесом, и чувствовали себя узниками, которых выпустили на свободу. Всю последнюю неделю они только и говорили, что о еде, о свежих продуктах. Они перебирали всевозможные овощи и фрукты. Ягоды, которые вот-вот должны поспеть, представляли себе, как будут есть их с сахарной пудрой и сливками. Дженни очень хотелось ежевики, а Николь просто мечтала увидеть живую зелень, вдохнуть запах влажной, прогретой солнцем земли.

Они неустанно трудились весь месяц, и в сундуках осталось всего несколько отрезов, не превращенных в прелестные туалеты для Николь или Дженни. Сегодня на Николь было сиреневое муслиновое платье, отделанное крошечными фиалками и фиолетовой каймой по подолу. Голову украшала сиреневая лента чуть более бледного оттенка. Руки девушки были обнажены до плеч, и она наслаждалась теплыми солнечными лучами, ласкавшими золотистую кожу.

За время путешествия женщины успели поведать друг другу о многом. Николь предпочитала роль слушательницы — она просто не могла говорить о том, как забрали ее родителей, и тем более о том, что случилось с дедом. Но она немного рассказала Дженни о своем детстве в замке, представив его как простой деревенский дом, и о днях, которые провела с дедом в семействе мельника. Дженни удивленно посмеивалась, когда эта хрупкая девушка со знанием дела толковала о качестве помола нетвердости мельничных жерновов.

Но в основном говорила Дженни. Она в подробностях поведала Николь о своем детстве на небольшой бедной ферме по соседству с Эрандел Холлом — так называлась плантация Армстронгов. Когда Клей появился на свет, ей было десять, и она с улыбкой вспомнила, как сажала мальчика к себе на спину и скакала, изображая лошадь. Во время войны за независимость она была уже подростком. Ее отец, который, подобно большинству виргинских фермеров, выращивал табак, разорился вскоре после того, как прекратилась торговля с Англией. Несколько лет Дженни жила с ним в Филадельфии — городе, который она ненавидела до сих пор. После смерти отца она вернулась в Виргинию — свой настоящий дом.

По приезде она обнаружила в Эрандел Холле большие перемены. Отец и мать Клейтона умерли во время эпидемии холеры. Старший брат Джеймс женился на Элизабет Страттон, дочери управляющего. Потом, когда Клейтон находился в Англии, они оба погибли в результате несчастного случая.

Мальчик, которого некогда знала Дженни, исчез, — он превратился в самоуверенного и требовательного молодого человека, обладающего неуемной энергией и бешеной работоспособностью. В то время как виргинские плантации разорялись одна за другой, Эрандел Холл расширялся и процветал.