Незнакомка

В тумане возникла огромная фигура всадника. Николь попыталась определить, что это — плод ее воображения или реальность, и не смогла. Человек или призрак спешился и поднял с земли "камень.

— Пошли прочь! — крикнул он, и звери, поджав хвост, шмыгнули с тропинки. Он подошел к Николь.

— Какого черта вы не велели им убраться? — Даже в темноте Николь моментально узнала Клейтона Армстронга — по голосу и тону.

— Я думала, что это волки, — обессиленно прошептала она.

— Волки! — негодующе фыркнул Клей. — Какие тут могут быть волки! Просто пара попрошаек — они думали, вы им что-нибудь дадите. Ладно, надоели мне все эти глупости дальше некуда. Мы едем домой.

Он повернулся, словно не сомневаясь в том, что она тут же последует за ним. У Николь не было сил спорить. У нее вообще ни на что не было сил. Она сделала шаг и потеряла сознание.

Глава 4

Клей едва успел ее подхватить. Он уже открыл было рот, чтобы разразиться очередной тирадой о том, до какой степени женщины бестолковы и неуклюжи, как понял, что она в обмороке. Ее руки были холодными и влажными, голова поникла, как у тряпичной куклы. Опустившись на колени, он снял кафтан, накинул его на плечи девушке, потом поднял ее на руки, с удивлением отметив, что она почти ничего не весит, и подсадил в седло, придерживая одной рукой, пока садился сам.

Путь до плантации оказался не близким. Николь старалась держаться как можно прямее, чтобы не касаться Клея. Даже сквозь безмерную усталость она ощущала его ненависть.

— Успокойтесь, откиньтесь назад. Я вас не укушу.

— Нет, — прошептала она, — вы меня ненавидите. Лучше бы вы оставили меня на съедение волкам, для всех было бы лучше.

— Я уже сказал вам, что то были не волки, а теперь говорю, что я вас не ненавижу. Стал бы я тратить столько времени на поиски человека, которого ненавижу. Откиньтесь.

От рук, обнимавших ее, исходила сила, и когда Николь положила голову ему на грудь, она почувствовала радость от близости человеческого существа. События последних дней беспорядочно мелькали у нее в голове. Ей грезилось, что она плывет по огромной реке в окружении целой стаи красных туфель с горящими глазами и оскаленными зубами.

— Тихо, тихо. Ни туфли, ни волки вам не страшны, я с вами.

Как ни странно, эти слова и успокаивающее прикосновение его сильной руки к плечу оказали магическое действие: бред сменился глубоким сном без сновидений.

Когда лошадь остановилась, Николь открыла глаза и увидела высокий дом, который темным силуэтом вырисовывался на фоне ночного неба. Спешившись, Клей протянул ей навстречу руки, но Николь с достоинством отвергла его помощь.

— Благодарю вас, я не нуждаюсь в ваших услугах, — сказала она, сползая с седла, но это простое движение оказалось непосильной задачей для измученного тела, и девушка тяжело рухнула на колени.

Клейтон снова взял ее на руки.

— С вами хлопот больше, чем с шестью женщинами, вместе взятыми, — бурчал он себе под нос, направляясь к парадной двери.

Закрыв глаза и положив голову ему на грудь, Николь слушала сильные мерные удары его сердца.

В доме Клей усадил ее в большое кожаное кресло, поплотнее укутал кафтаном и сунул ей в руки стакан бренди.

— Выпейте вот это и сидите тихо. Вы поняли? Я вернусь через несколько минут. Мне надо поставить лошадь. Если вы только тронетесь с места, клянусь, я перекину вас через колено и задам хорошую взбучку. Вам ясно?

Она безучастно кивнула, и Клей ушел. Она не смогла разглядеть обстановку комнаты: было слишком темно, но догадалась, что это кабинет, потому что там пахло кожей, табаком и льняным маслом. Она с удовольствием вдыхала эти чисто мужские запахи. Покосившись на стакан, Николь обнаружила, что он полон почти до краев, и осторожно отпила глоток. Восхитительно! Она так давно не пила ничего вкусного. Приятное тепло быстро разливалось по телу. Она сделала еще несколько глотков, и крепкий напиток сразу ударил в голову. Когда Клей вернулся, он увидел на ее лице злобную улыбку, а в руке — пустой стакан.

— Все выпила, — объявила она. — До последней капли. — Нельзя сказать, что у нее заплетался язык, как это обычно бывает с сильно пьяными людьми, но иностранный акцент стал гораздо заметнее.

Клей взял у нее стакан.

— Давно вы в последний раз ели?

— Много дней назад, — ответила Николь. — Много недель, лет, никогда, всегда.

— Только этого мне не хватало. Два часа ночи, и совершенно пьяная женщина на руках. Вставайте-ка, вам надо поесть. — Он протянул ей руку, помогая подняться, но раненая нога подвела. Николь повисла на нем всей тяжестью тела и прошептала извиняющимся тоном: