Голос скрипки

- Ты, значит, полагаешь, что она ехала на встречу?

- Другого объяснения нет. Это непредвиденное обстоятельство, но она не хочет пропускать встречу. Вот почему она не предупреждает Вассалло. Ей нечем оправдать свое отсутствие, и она предпочитает исчезнуть. Исключим, если хочешь, любовное свидание, может быть, это деловая встреча, которая, однако, оборачивается трагедией. Допустим на минуту, что так все и было. Но скажи мне, что могло быть для нее настолько важным, чтобы выставить себя в дурном свете перед Вассалло?

- Не знаю, - ответила безутешная Анна.

Глава 15

- Что могло быть настолько важным? - снова спросил себя комиссар, простившись с приятельницей. Если речь шла не о любви или сексе, а по мнению Анны, это совершенно исключено, оставались только деньги. Микела, занимаясь строительством виллы, вертела деньгами, и немалыми. Может, здесь собака зарыта? Однако это предположение сразу показалось ему несостоятельным. Но все равно надо его проверить.

- Анна? Это Сальво.

- Ты освободился? Можешь приехать?

Она явно обрадовалась, и комиссар не захотел ее разочаровывать:

- Возможно.

- Приезжай, когда захочешь.

- Договорились. Я хотел спросить у тебя одну вещь. Ты не знаешь, Микела открывала в Вигате текущий счет?

- Да, так ей было удобнее расплачиваться. В Народном банке. А сколько там денег, не знаю.

Слишком поздно, чтобы ехать в банк. Он вытащил из ящика стола все бумаги, которые нашел в номере «Джолли», выбрал только толстую пачку счетов и тетрадку с итоговыми расчетами: еженедельник и другие документы засунул обратно в ящик. Да, тяжелое занятие, скучное и почти наверняка абсолютно бесполезное. К тому же с цифрами он был не в ладу.

Внимательно просмотрел все счета. Насколько можно судить вот так, на первый взгляд, никаких раздутых сумм не было, указанные цены соответствовали рыночным, а в ряде случаев даже были ниже: очевидно, Микела умела поторговаться и на чем-то сэкономить. Все впустую, бесполезный труд, как он и предполагал. Случайно он обратил внимание на несоответствие между суммой одного счета и итоговой записью, которую Микела сделала в своей тетрадке: здесь счет увеличился на пять миллионов. Разве могла Микела, такая точная и аккуратная, допустить подобную грубую ошибку? Проявив завидное терпение, пересчитал все сначала. В конце концов пришел к выводу, что разница между реально потраченными деньгами и суммами, указанными в тетрадке, составляла сто пятнадцать миллионов.

Значит, о случайной ошибке и речи быть не может, но в таком случае все это теряет всякий смысл, получается, Микела воровала сама у себя. А что, если…

- Алло, доктор Ликальци? Это комиссар Монтальбано. Извините, что беспокою вас дома после рабочего дня.

- Да-да. День был трудный.

- Я бы хотел кое-что узнать об отношениях… словом, спрошу напрямик: у вас с женой был общий счет?

- Комиссар, а вас разве не…

- Отстранили от расследования? Да, но потом дело вернули мне.

- Нет, у нас не было общего счета. У Микелы был свой, у меня свой.

- У синьоры не было собственного дохода, не так ли?

- Не было. Мы делали так: каждые полгода я перечислял со своего счета на счет жены некоторую сумму. Если были дополнительные расходы, она мне об этом говорила, и я принимал необходимые меры.

- Понятно. Она вам показывала когда-нибудь счета на строительство виллы?

- Нет, и потом меня это не интересовало. В любом случае она постоянно вела в тетрадке запись расходов. Иногда просила посмотреть.

- Доктор, я вас благодарю, и…

- Вы приняли меры?

Какие меры он должен был принять? Монтальбано растерялся.

- Я имею в виду «твинго», - подсказал доктор.

- Ах да, конечно.

По телефону врать было легко. Они попрощались, назначив встречу на пятницу утром, в день похорон.

Теперь все приобрело смысл. Синьора Ликальци удерживала часть денег, которые брала у мужа на виллу.

Впоследствии, уничтожив счета (останься Микела жива, она, безусловно, позаботилась бы об этом), она сохранила бы только тетрадку с записями. Сто пятнадцать миллионов оказались бы неучтенными, и синьора могла располагать ими по своему усмотрению.

Но зачем ей понадобились эти деньги? Ее шантажировали? Если да, то что скрывала Микела Ликальци?

На следующее утро, когда он уже собирался сесть в машину и ехать на работу, зазвонил телефон. Решил было не отвечать: телефонный звонок домой в это время мог быть только из комиссариата и означать еще одну головную боль.