71  

— Я это непременно подчеркну.

Чтобы отпраздновать вступление в должность журналиста, Эстебан купил в привокзальном киоске потрясающую красную записную книжку и ручку, которая никак не желала писать и оставляла на бумаге царапины и только потом — с большой неохотой — жидкую чернильную линию. Эстебан принялся остервенело чертить в новой книжке какие-то значки, словно показывая, что выполняет условия сеньориты Остманн, но вскоре положил книжку на стол, рядом с ножом для бумаги в форме совы, и спросил позволения закурить. Женщина сидела на обтянутом темной кожей стуле, скрестив неправдоподобно длинные ноги, и вдыхала дым своей сигары, при этом правая рука ее рисовала дымом в воздухе серые нестойкие буквы. Спичка, которую женщина поднесла Эстебану, опалила его сигарету, в то же время синий взгляд полыхнул чем-то вроде чувственного любопытства — обычно это действует на вообраэкение и заставляет даже на улице раздевать взглядом незнакомых женщин. Но Эстебан уловил в глазах Эдлы Остманн и еще нечто, пробудившее в нем не столько искушение, сколько острый приступ тревоги.

— Будьте добры, следуйте за мной. — Женщина встала и глянула на посетителя сверху вниз. — Я хочу вам кое-что показать.

Они снова шли по коридору — мимо скамеек, мимо не слишком удачных подражаний Блейку. Вначале пути Эстебан еще пытался сориентироваться, сравнивая их нынешний путь с тем, который он проделал совсем недавно, чтобы добраться

до кабинета, но два поворота под прямым утлом и неожиданный боковой отвод, ведущий к закрытому окну, окончательно его запутали. Он покорно последовал за сеньоритой Остманн по коридорам, прислушиваясь к металлическому перестуку ее каблуков по каменным плитам. Она продолжала что-то ему говорить, но голос заглушался этим самым перестуком, и разобрать слова, к тому же летевшие откуда-то сверху, ему не удавалось.

— Я хочу, чтобы вы осмотрели некоторые лаборатории, где работают наши специалисты. Нет, мы не станем их отвлекать, просто понаблюдаем через стекло, не нарушая учебного процесса. Надеюсь, все увиденное вы запишете и используете в своей статье.

— Разумеется.

Они остановились у стеклянной стены. Им открылся темный зал, где за столами сидело энное количество человек; какой-то пористый, рассеянный свет делал картину мутной, тем не менее Эстебан различил тонкие провода, они тянулись от столов к вискам каждого ученика — к вискам были прикреплены электроды. На противоположном конце аудитории, у классной доски, стоял тип в белом халате и тыкал указкой в предметы, которые диапроектор показывал на экране: звезда, гора, точилка, луна.

— Это упражнение основано на экспериментах Торндайка[23], — пояснила сеньорита Остманн, быстро затянувшись сигарой. — Наши ученики обладают начальными экстрасенсорными способностями, и такой вид занятий помогает их развить. Это самое простое из упражнений по телепатии. Преподаватель думает о каком-то предмете, и ученики должны прочесть его мысли. Если восприятие адекватно, электрод стимулирует ипоталом испытуемого; если ученик ошибается, ему направляют слабый электрический разряд. Все элементарно, как вы можете убедиться, и очень научно. Запишите это.

Эстебан принялся что-то царапать в своей книжке, чтобы порадовать сеньориту Остманн. Рядом не было ни одной пепельницы, он не знал, куда бросить окурок: коридор сиял чистотой и таил в себе скрытую угрозу, совсем как любой коридор в больнице.

— А кто может стать учеником этой школы? — спросил Эстебан, которого вдруг одолел зуд журналистского любопытства. — Думаю, отбор здесь довольно строгий.

— Правильно думаете, — ответила сеньорита Остманн, снова тронувшись в путь по коридору. — Абитуриенты сдают сначала экзамен, а потом выполняют серию тестов. Мы стараемся найти истинные таланты, отсеять авантюристов и любопытных — а таких очень много. У фонда Адиманты есть прочная репутация, сеньор Лабастида, и мы заботимся о ней: мы должны знать наверняка, какого рода материал шлифуется в наших аудиториях.

— И много желающих принять участие в ваших испытаниях?

— Больше, чем вы себе представляете. — Эдла Остманн вдруг заговорила с чиновничьей сухостью: — И было бы куда больше, если бы не одно условие, которое, кстати, служит главным козырем в устах наших оппонентов. Чтобы быть допущенным к экзаменам, абитуриент должен перевести на наш счет определенную сумму — двести долларов, то есть оплатить расходы, связанные со вступительными испытаниями. Обязательно напишите в своей газете, что мы не благотворительное общество.

  71  
Предыдущая страница Следующая страница
×
×