Посредник

Ну что за скобарские замашки! Сейчас наверняка будет полчаса сплетничать в сортире. И точно:

– Птичка моя, ты только не падай. У меня такая новость! – И все это одновременно с припудриванием носика и подкрашиванием ресничек. – Помнишь, после последнего аборта Верка на мне крест поставила?

Помню, помню, вместе ходили. Наша придворная гинекологиня Вера Сергеевна при мне сказала: «Лошадь ты, Илонка, но детей тебе больше не рожать. В борьбе с тобой природа сдалась первая».

– Так вот. У меня уже две недели задержка, я в американскую клинику ездила, надоела мне наша Верка, черствая, как батон, а в этом центре такая красота, а чистота, все, блин, одноразовое! Они там шухер устроили, глаза у всех – вот таки-ие! Такого не может быть, кричат! Короче говоря, суть в том, что… – Дальше пошел хорошо отрепетированный текст: – Светик, я решилась! Если не сейчас, то никогда! А Юрка на детях помешанный, он мне уже всю плешь проел: рожай да рожай. Жениться обещает. – И смотрит глазами лукавой овцы, как будто совета ждет.

– Ну, решилась, и молодец. Зачем ты тогда шампанское хлещешь целый вечер?

– Ерунда, Светик, это я на радостях. Больше не буду, честное-пречестное! С завтрашнего дня завязываю.

Ну-ну, флаг тебе в руки.

Юрочка, видно, на радостях, что будет отцом, назюзюкался. Пока мог говорить, оттягивался со Светочкой умными беседами (по-моему, даже Кафку поминал). Очень хорошо помню, как закончилась вечеринка для нашего коммерческого директора. Важно поглядывая на подарок из Франции, Юра вдруг хитрюще подмигнул Виталию и с ужасающей фамильярностью пробасил:

– Ну что, шеф, с большой победой тебя! – И поднял пол-литровое ведро, которое по рассеянности уже два часа называл «рюмочкой». И никто бы ничего не спросил, но Юру несло. Он решил произнести развернутый тост. – Я знал, Виталий Николаевич, что ты умеешь пахать. Теперь я вижу, что на твоей стороне еще и охрененная пруха! – Он повернулся к Светочке и, глядя мимо нее пьяными глазами, пояснил: – Мы для своих автопарков неделю назад пятьдесят новых машин прикупили. С кровью выдирали, за каждый деревянный торговались… – Тут комдиректор неприлично икнул, но не смутился, а лишь хихикнул. – А вот теперь они у нас попрыгают… С завтрашнего дня метро от «Площади Ленина» закрывают, я сам распоряжение мэра видел! Весь север города – наш!

У Виталия заходили желваки. Незаметное движение бровью – и возле стола стоял Бритый.

– Юра, завтра – напряженный день. Мы были рады видеть вас на нашем скромном празднике. Вас проводят.

Наверное, это и называется «убийственная» вежливость. Юру моментально пробило даже сквозь винные пары. Глаза у него сделались трезвые и круглые. Если бы он каким-то фантастическим образом мог взять обратно свои слова, он, видимо, сжевал бы их одним махом, как секретный пакет.

Ничего не понимающей Илоне, которая требовала продолжения банкета, сунули в руки лохматый букет и проводили к машине.

Господи, у доктора Игоря на лице такое выражение, как будто при нем из зала вынесли труп. Расслабься, Склифосовский, это местные разборки, ничего страшного. Светочку, если честно, и саму одолевало любопытство: чего это шеф так взъелся на своего директора? Юрка у нас – трепло известное, люди за столом – свои, зачем такие строгости?

Кстати, чего-чего там плел этот щелкопер в самолете? Собираемся прибрать к рукам весь транспорт в Питере? Тоже мне – тайна мадридского двора. Такое зло вдруг взяло: хорошо ведь сидели, сам компанию подбирал… На секунду по-бабски позавидовала простой, как амеба, Илонке. Замуж пойдет, с пузом капризничать будет… И тут же отпустило. Нет, на фиг, на фиг. Только деньги и собеседник, как уже говорилось выше.

Доктор Игорь сидел напротив, похожий на кого-то из апостолов, и внимательно смотрел на Свету.

– Игорь Валерьевич, – ну, хоть ты-то, интеллигентушка, меня понимаешь? – Можно, я к вам еще раз приду?

Нет. Тоже трус.

– Конечно, – сказал, предварительно взглядом испросив разрешения у нашего друга и повелителя, – когда вам будет угодно.

Виталий без реплики не останется:

– Понравилось, дружок? – что ж ты так погано мне улыбаешься, родное сердце?

Светочке показалось, что она вдруг нечаянно выпила залпом стакан вонючего деревенского самогона. Да так сильно показалось, что пришлось со всего маху швырнуть бокал в стену.

Интерлюдия IX

Вомбат вскочил и чуть было не начал ошалело палить по сторонам. Липкий пот застилал глаза. Скрюченные пальцы сжимали автомат. Совершенно незнакомое чувство душило его. Чувство ОПАСНОСТИ, исходящее ОТОВСЮДУ.