Вечность

Поначалу девушки даже не знали, что им делать — радоваться или огорчаться.

Кэрри усмехнулась:

— Поздравьте же меня. Я без пяти минут замужняя дама.

Ее поздравили, не забыв при этом напомнить о том, что они-то тысячу раз предупреждали ее, что мистер Грин здорово разозлится, когда узнает, как его надули.

Но Кэрри было все равно, потому что она была на седьмом небе от счастья. Теперь ей предстояло уговорить отца подписать ее бумаги, как несовершеннолетней, а затем найти кого-нибудь, кто мог бы совершить обряд заочного бракосочетания.

Кэрри провернула это тем же способом, что и трюк с Джошуа Грином: она сжульничала. Явившись в контору Уорбрукской судовой компании, которая принадлежала их семье, она как ни в чем не бывало предложила свои услуги, чтобы передать отцу кипу документов, предназначенных ему на подпись. Она сунула брачный договор в деловые бумаги, и отец подмахнул его не глядя. Деньги довершили остальное: человек, скрепивший ее брак с Джошуа, был найден.

Вот так в одно прекрасное летнее утро, через год после того как закончилась Гражданская воина в Америке, Кэрри Монтгомери официально стала миссис Джошуа Грин. Заместителем жениха во время церемонии была Юфония.

Когда с формальностями было покончено, Кэрри по очереди обнялась со всеми подругами, пообещала, что будет по ним скучать, но у нее теперь начинается новая жизнь, счастливая-пресчастливая. Девушки рыдали в голос, орошая слезами новое платье Кэрри.

— А что, если он будет бить тебя?

— А что, если он пьяница?

— А вдруг он вор, или картежник, или когда-нибудь сидел в тюрьме? А если он убийца!

— Но вы ведь не волновались за сотни других женщин, которых мы таким образом выдали замуж, так почему вы обо мне так печетесь? — отмахнулась Кэрри, которой уже порядком надоели все эти причитания.

Но ее подруги заревели еще громче, уткнувшись в носовые платочки.

Кэрри предстояло еще одно, самое тяжелое испытание — рассказать родным обо всем, что она натворила. Когда же она отважилась на это, ее мать была потрясена гораздо меньше, чем отец.

Бросив на мужа негодующий взгляд, мать прошипела:

— Я всегда говорила, что ты слишком балуешь ее. Так вот теперь полюбуйся на плоды своего воспитания.

Кэрри думала, что отец заплачет. Он боготворил дочь, своего младшего ребенка, и всегда гнал прочь мысль о том, что когда-нибудь она вырастет, выйдет замуж и вдобавок уедет за тысячу миль от отчего дома.

Мать Кэрри предложила объявить этот брак незаконным и аннулировать его. Но Кэрри, со своиственной ей убийственной резкостью и прямотой, предупредила:

— Тогда я просто сбегу.

Испытующе глядя на каменное лицо Кэрри, ее мать кивнула. Упрямство было в крови у всех Монтгомери — этот факт давно заслужил печальную известность в обществе. Вот поэтому она прекрасно понимала, что если ее дочь задумала выйти замуж за какого-то типа, с которым даже не была знакома, то, значит, так тому и быть. Ничто и никто не заставит Кэрри изменить свое решение.

— Хотел бы я, чтобы ‘Ринга был здесь и мог видеть все это, — пробормотал отец, имея в виду самого старшего сына.

Кэрри вздрогнула. Если бы ее старший братец был здесь, она непременно дождалась бы его отъезда и только потом преподнесла новость о своем замужестве мягкосердечным родителям. Ведь ‘Ринга-то мягкосердечным никто бы не осмелился назвать. Он бы не отнесся так снисходительно к сумасбродной выходке младшей сестры. Откровенно говоря, Кэрри ничего не стала бы пока говорить родителям, если бы любой из ее братьев в данный момент находился дома.

— Насколько я понимаю, тут уж ничего не поделаешь, — печально произнес отец. — Когда ты намерена уехать? — Чувствовалось, что он едва сдерживает слезы.

— Как только соберусь, — ответила Кэрри.

Мать подозрительно посмотрела на дочь:

— А что ты собираешься взять с собой в это захолустье?

— Все, — сообщила Кэрри. Вопрос матери показался ей по меньшей мере странным.

— Я собираюсь взять с собой все, что у меня есть.

Неожиданно унылые физиономии родителей просветлели и их мрачная подавленность сменилась бурным весельем. Они начали хохотать, но это был какой-то странный смех, и Кэрри тут же заняла оборонительную позицию.

Она стояла неподвижно, чувствуя, как напряжено все ее тело. Это действительно был непонятный смех. Он звучал почти как оскорбление.

— С вашего разрешения, я пойду к себе. Мне скоро предстоит встреча с мужем, и я должна начать собираться в дорогу. — Гордо выпрямившись, она вышла из комнаты.