Вечность

— Тогда, мне кажется, состоятельные люди поступают справедливо, когда делятся с другими своим богатством.

— Возможно, но получать подачки нравится не всем.

Кэрри из последних сил сдерживалась, чтобы не вспылить. Она хотела напомнить ему, что они, в конце концов, женаты и все, чем она владеет, в равной степени принадлежит и ему. Все, что она делала, все, что она покупала, предназначалось для ее собственной семьи. А что касается его уязвленного самолюбия, то она еще пощадила его гордость, не купив новый дом в городе, хотя там были очень славненькие, предназначавшиеся для продажи, а приведя в божеский вид его собственное жилище.

Кэрри проглотила обиду и, чтобы сменить тему, предложила Даллас принять ванну вместе с ней. Девочка нерешительно взглянула на отца и, не встретив возражений с его стороны, быстро разделась, а потом Джош подсадил ее в ванну. Когда Даллас начала плескаться в воде, Джош повернулся и вышел из комнаты, при этом его насупленный вид наполнил Кэрри ликованием.

Покинув спальню, Джош с облегчением перевел дух, но не тут-то было. Гостиная, совершенно не такая, какой была раньше, предстала перед ним во всей красе. И здесь ко всему приложила руку Кэрри, от нее нигде не было спасения, на всей комнате лежал отпечаток ее пребывания в ней. Джош обернулся к Тему и увидел, что мальчик разглядывает свое отражение в пузатом чайнике, булькающем на плите. Он понял, что его сын сейчас ощущает то же, что и он. Заметив, что отец смотрит на него, Тем моментально отпрянул от плиты, как будто почувствовав настроение Джоша, его неудовольствие по поводу того, что тут натворила Кэрри.

Джош подошел к огню. Дым от очага больше не стелился клубами по комнате, как прежде, значит, Кэрри распорядилась прочистить дымоход. Против собственной воли Джош уселся в кресло-качалку, одно из двух, стоявших у огня. Он развалился на мягких подушках, которые украшали кресло, и почувствовал, как весь этот уют, эти звуки и запахи действуют на него умиротворяюще.

Увидев, что отец сел, Тем решил, что и ему стоит попробовать, и взобрался на соседнее кресло.

Откинувшись назад, Джош закрыл глаза и погрузился в приятную истому, на миг представив себе, что все это — его настоящая жизнь. Вот он слышит, как его жена и дочь возятся в спальне и хохочут во все горло, и этот смех делает его самым счастливым человеком на свете. Вот он чувствует запах хорошего ужина, и до его слуха доносится бульканье рагу на плите и потрескивание горящих дров. Когда Джош открыл глаза и посмотрел на своего сына, удобно свернувшегося калачиком в кресле, он почти уверовал в то, что все это, так похожее на рисовавшееся в мечтах, действительно, принадлежит ему. Ведь именно так он представлял себе свою новую жизнь, когда посылал в брачное агентство запрос относительно невесты, которая умела бы готовить, стирать и вообще вести хозяйство. Он хотел, чтобы его детям было хорошо, и ради их благополучия был готов пожертвовать собственным счастьем.

Однако ему нельзя позволять себе слишком увлекаться. Иллюзии развеются как дым, и на смену им придет суровая реальность. Все это не вечно, скоро всему этому наступит конец. Взглянув на Тема, Джош увидел, что мальчик задремал в кресле. Отцу еще предстоит осушать детские слезы, когда Кэрри покинет этот дом, пресытившись игрой в фермерскую жену. И ему как-то придется объяснять им, что взрослые иногда бывают чудовищными эгоистами, и проявить при этом такое же терпение, как и в тот момент, когда дети остались без своей матери.

Подняв глаза, он увидел, что дверь спальни приоткрылась и оттуда появилась Даллас, которую Кэрри нарядила в белую хлопчатобумажную ночную сорочку. Совсем новенькую, отметил про себя Джош, прямо из магазина. Он почувствовал, как на него накатывает новая волна ярости. У него самого еще не скоро появилась бы возможность купить своим детям какую-то новую вещь.

Но когда Джош увидел Кэрри, его злость моментально улетучилась. Она была одета в сорочку из ярко-розового шелка, а поверх нее — в красный кашемировый халат. Влажные спутанные волосы Кэрри рассыпались по ее спине и плечам. Джош с усилием сглотнул и с такой силой сжал подлокотники кресла, что костяшки пальцев побелели. Сейчас ему безумно хотелось освободить ее плечи от этой ткани и целовать ее нежную белую шею.

— А теперь, — сказала Кэрри, державшая в руках два черепаховых гребня, — я разрешаю мужчинам расчесать нам волосы. — Кэрри перевела взгляд с Джоша на его сына, потом опять на Джоша. При этом выражение их лиц доставило ей огромное удовольствие.