В ловушке

Он отнес мешок наверх и стал наводить порядок в коридоре. Принтер не подлежал ремонту, равно как и настольная лампа. Затраты на замену разбитых вещей он покроет из страховки, – хорошо бы поскорей провернуть это дело.

Он постоял в дверях кабинета, созерцая хаос и задавая себе вопрос, когда можно будет съехать отсюда, чтобы никому такой поступок не показался кощунственным и поспешным. Этот дом никогда ему не нравился. Его приобрел отец Шарлотты, деспот с кривыми как сарацинская сабля ногами, владелец садового питомника «Пустовка»; купил неожиданно для всех, не поинтересовавшись мнением ни Шарлотты, ни Йона. В майское воскресенье он и его чертова Труди забрали их из тогдашней квартиры в Альтоне, привезли сюда и запихнули в этот дом. «Для моего внука, который, надеюсь, вскоре появится», – заявил он тогда Шарлотте. И добавил, повернувшись к Йону: «С твоим вшивым учительским заработком вы никогда не выберетесь из дерьма». На языке Йона уже вертелся язвительный и гневный ответ, но Шарлотта незаметно сжала его руку, мол, проглоти, не возникай понапрасну, ради меня, ты ведь его знаешь…

Поэтому упрек Шарлотты в том, что он никогда даже не пытался наладить отношения с ее родителями, был, в сущности, несправедлив. Вот и в тот раз он более чем вежливо поблагодарил тестя, хотя был готов придушить его на месте. За те же деньги легко можно было купить дом и покрасивей, более современный и просторный, и – самое главное – в куда более привлекательном районе Гамбурга.

Мастера, нанятые стариком Пустовка, закончили работу; кухня была выложена почему-то лишь наполовину – желто-бурым кафелем. «Сахара», – с гордостью пояснила Труди, – вы же любите экзотику». Цвет детских какашек, подумал Йон, а Шарлотта бросила на него очередной предостерегающий взгляд.

Йон рассматривал этот дом как промежуточный вариант, – они поживут в нем до тех пор, пока тесть с тещей не переселятся в мир иной. Он часто обсуждал с Шарлоттой другой, более приятный, дом и не сомневался, что она с ним полностью согласна. Но когда в 1987 году скончалась Труди Пустовка, пережив на два года своего Адольфа, Йон с удивлением обнаружил, что Шарлотта даже слышать не желает о переезде. Аргументы она приводила исключительно сентиментального свойства: боль утраты еще сильна, да к тому же за эти годы появилась привязанность к Бансграбену. Йону ничего не оставалось, как смириться, чтобы не прослыть бессердечным. Ведь жена все-таки вызвала плиточников, чтобы те облицевали кафелем всю кухню целиком, и заказала совершенно новую мебель, плиту и все прочее. Да еще заново отделала его рабочий кабинет. По крайней мере в этой комнате, где Шарлотта почти никогда не появлялась, он стал чувствовать себя комфортно.

Итак, с домом он расстанется без сожаления, не проронив ни слезинки. Как и с памятью о тесте с тещей, двух жадных стариках, не выпускавших Шарлотту из своих когтей. До их собственного дома и садового питомника было лишь пятнадцать минут ходьбы; сначала Труди шлялась к ним каждый день, приходила, как правило, ближе в полудню, открывала дверь собственным ключом и готовила обед, чтобы «дети» хотя бы раз в день набили брюхо горячей пищей. Йона еще в школе начинало мутить при мысли о тещиной стряпне – кусочках жирного мяса в мучной подливке, слишком сладких фруктовых супах, заправленных стекловидными шариками саго, которые подозрительно напоминали глаза кильки…

Впрочем, самое тягостное начиналось после обеда, когда Шарлотта возвращалась в питомник, а он ретировался в свой кабинет. Буквально через пять минут Труди распахивала его дверь: «Хочешь кофе? Нельзя так долго сидеть на одном месте, вредно. В подвале течет кран. Вам надо купить новую пачку стирального порошка».

Ради Шарлотты он долго терпел эти муки. И возроптал, только встав в один прекрасный день на весы и обнаружив, что они показывают на десять кило больше, чем до переселения в подаренный дом. Рассыпаясь в извинениях и приводя с великим трудом придуманные доводы, Шарлотта попросила мать больше не стряпать для них, а также вернуть ключи. Труди дулась целую неделю. Одновременно Йон стал каждый день после школы бегать трусцой по парку, в любую погоду. Так что, по сути, своей нынешней хорошей формой он обязан именно Труди. Теперь он регулярно обыгрывает в теннис и сквош даже Роберта, хотя в школьные годы тот добивался несравненно больших успехов на спортивной площадке.

Он поднял разбитый ноутбук и с удивлением отметил, что в состоянии наводить тут порядок, словно произошла всего лишь мелкая неприятность. То, что Шарлотта умерла, по-видимому, еще не отложилось в его сознании; приходилось то и дело напоминать себе об этом. И когда в дверь позвонили, на мгновение мелькнула мысль: ну вот, опять она забыла свои ключи.