В ловушке

– Вы пытались звонить на его мобильный телефон?

– Разумеется. Но он, вероятно, отключен, – ответил он. «Абонент временно недоступен, the person you have called is temporary not available», говорил каждый раз певучий женский голос. Нужны ли вообще такие частые звонки, чтобы задокументировать свою тревогу о Роберте? Регистрирует ли «Телеком» те звонки, разговор по которым не состоялся? И можно ли зафиксировать такие попытки и через несколько месяцев? Вероятным было все, ведь техника связи развивалась гигантскими темпами.

– Он ничего мне не говорил ни про какие поездки, – сказала фрау Эсром. – Во всяком случае, вчера я не застала его дома. Но тут нет ничего странного, у меня есть ключ, и я вижу его далеко не каждый раз.

– В квартире все было нормально? – Она изучает биологию, вспомнил он, и как раз теперь пишет дипломную работу. Он представил себе стройную темноволосую молодую женщину, которая рассматривает под микроскопом красную капельку.

– Как обычно.

– Я ничего не слышал о нем с пятницы, – сказал Йон, – тогда он был у меня вечером, на ужине. В Ниндорфе.

Ее голос еще более смягчился.

– Ах, это вы.

Он зажал пальцем другое ухо – сквозь открытые створки врывался шум со школьного двора.

– Мои сердечные соболезнования. Господин Бон рассказал мне о… – она выдержала крошечную паузу, – о несчастном случае.

Он испугался. Если Роберт говорил со своей уборщицей про смерть Шарлотты, что он мог ей там наплести? Возможно, эта студентка не только убирала у него, но и оказывала между мытьем пола и вытиранием пыли другие маленькие услуги. Любовные, например. Возможно, она не худенькая брюнетка, погруженная в свою науку, а белокурая хищница. Возможно, она рылась в отсутствие Роберта в его вещах.

– Он очень сильно переживал из-за кончины вашей супруги, – сообщила фрау Эсром.

– Да, я знаю. Мы дружим с незапамятных времен. Он очень помог мне в последнее время, приезжал ко мне почти каждый день. Поэтому-то мне и кажется таким странным, что он исчез и не дает о себе знать. Вы ведь уже достаточно давно работаете на него, наверняка знаете его привычки.

– Да, пожалуй, – неопределенно отозвалась она.

– Раз у вас есть ключ… И раз он рассказывает вам о таких частных вещах… У вас нет никаких догадок, где он может быть?

Она помедлила, потом сказала:

– Возможно, он уехал на пару дней играть в гольф, иногда он так поступает совершенно неожиданно.

В гольф? Дама с «сырной» фамилией навела его на весьма полезную мысль. Но где же, черт побери, Роберт держал свои клюшки? Только бы не на видном месте в своей квартире, где она может наткнуться на них при следующей уборке. Йон вспомнил, что иногда видел их в багажнике его «бенца»; возможно, они по-прежнему там лежат. Но даже если клюшки обнаружатся в квартире, Роберт мог все равно уехать играть в гольф с легким багажом, куда-нибудь в теплый климат. На каждой площадке для гольфа можно взять клюшки напрокат.

– В гольф? Пожалуй, не исключено, – согласился он и добавил в свой голос немного облегчения. – Об этом я как-то не подумал. Возможно, он упоминал об этом. Пока что я не могу назвать себя внимательным слушателем.

– Я очень хорошо это понимаю, – согласилась она.

Ее нежный голос успокаивал. Будь у нее близкие отношения с Робертом, ее бы встревожило его исчезновение.

– Благодарю вас, я отчасти успокоился, – сказал он. – Огромное спасибо. – Он дал ей свой домашний телефон и номер мобильного.

– Я позвоню, если что-нибудь услышу. – Разговор она закончила дружелюбным, пропетым в два слога «по-ка».

Он спросил себя, должен ли он испытывать угрызения совести оттого, что лишил ее источника дохода, а ей ведь наверняка нужны деньги. Интересно, как платил ей Роберт? Каждый раз оставлял деньги на столе, как он с Шарлоттой для Эмины? Или переводил оговоренную сумму на ее счет? Как бы то ни было, но от нежной фрау Эсром долго не укроется, что дело нечисто. Остается лишь надеяться, что она не доставит ему неприятностей.

В учительской он увидел Юлию, снова в красных сапожках, и на сей раз ярко-зеленых чулках, – этакий маяк под короткой юбкой. Она беседовала со Штрунцем, речь шла о реализации небольшой суммы, выделенной на этот учебный год для уроков искусства. Проходя мимо, Йон кивнул ей и мысленно стянул с ее ног чулки.

Через некоторое время она подошла к нему, когда он стоял возле кофейной машины, и попросила с преувеличенной отчетливостью: