Дикие орхидеи

Я ее уволил.

Кого-то из нанятых я увольнял, кто-то сбегал сам. Сдается мне, у каждой из моих несостоявшихся помощниц в голове жил образ того, каково это — работать на известного писателя. Я не оправдывал их ожиданий.

Ни одна из них не могла следить за ходом моей мысли. Они делали лишь то, что я им велел — если это не противоречило «описанию работы», — но инициативу на себя никогда не брали. Кроме того, многие думали лишь о том, как бы меня окрутить. От бесплатного секса я бы, пожалуй, не отказался, но в глазах у них светились слова «совместное владение имуществом».

Как раз перед тем как я собрался уезжать — куда, правда, я пока не придумал, — я обедал с президентом местного университета.

— Вам нужна такая помощница, как у профессора Хартшорна. Она пишет за него книгу.

Меня не особенно интересовало, что он там говорит, потому что я заказал перевозку мебели на следующую неделю, однако из вежливости я все-таки спросил:

— А что за книга?

— О Генриетте Лейн, — засмеялся он. — С подробными описаниями ее фиалковых глаз и величественного бюста.

Я никогда раньше не слышал этого имени. Президент пояснил, что Генриетта Лейн приходилась племянницей президенту Джеймсу Бьюкенену.

— Понятия не имею, откуда помощница Хартшорна берет информацию, но готов поспорить, что она достоверная. Мисс Лейн была равноправным политическим партнером своего дяди.

Любопытно, подумал я. Мне нужна помощница, которая умеет думать.

— Она пишет книгу вместе с профессором? — уточнил я.

Президент скривился:

— Нет, черт подери. Как-то раз, когда я припер его к стенке, он заявил, что про всех и без того уже достаточно написано и он не собирается добавлять макулатуры в этот поток. Но члены совета стали давить на меня: мол, надо уволить Хартшорна, потому что он не печатается. И Хартшорн стал использовать студентов, чтобы притвориться, будто что-то пишет. — Президент махнул рукой, давая понять, что не хочет вдаваться в подробности этой истории. — Однако пару лет назад я получил живенько написанную главу книги о не изученной историками племяннице президента. В качестве автора значился профессор Хартшорн. Я сразу же понял, что он этого не писал, и обратился к своей секретарше — она в курсе всего, что творится в городе, — и спросил, кто бы мог такое изобрести. И она рассказала мне о человеке, который помешался на женщине Викторианской эпохи по имени Генриетта Лейн. Он развесил ее фотографии по всему офису и всегда носил что-нибудь фиолетовое, потому что у мисс Лейн были фиалковые глаза.

Я запутался:

— Разве ассистент Хартшорна — мужчина?

Президент нахмурился. Мне хорошо знаком был этот взгляд, он говорил: «А для писателя-то ты

не очень умен». Я давно уже выяснил, что, если ты писатель, люди считают, что ты понимаешь все с полуслова.

— Нет, — сказал он медленно, будто разговаривал с умственно отсталым. — Этот мужчина — отец помощницы Хартшорна. Он уже умер. Не Хартшорн, ее отец. Во всяком случае, эта молодая девушка, помощница Хартшорна, раз в три месяца присылает мне по очень интересной главе. Они слишком фривольные, чтобы быть опубликованными, но мне и членам совета нравятся. Про себя мы называем их «Несчастья мисс Генриетты Лейн».

Он улыбался, видимо, вспоминая бюст мисс Лейн, а я тем временем думал.

— Если она так предана профессору Хартшорну, то вряд ли захочет другую работу.

— Хартшорн — человек из тех, — он понизил голос, — кого в просторечии называют засранцами. Сомневаюсь, что он хоть раз сказал ей спасибо за то, что она сохранила ему рабочее место. Впрочем, я слышал, он выписал ей прибавку к зарплате за то, что она украсила его кабинет манекеном мисс Лейн в натуральную величину.

Звучит очень неплохо. Она умная. Изобретательная. Пробивная. Творческая личность. То, что надо.

После смерти Пэт я выяснил, что всегда писал в соавторстве. Мне нужна была обратная связь. Подробная. Много. Я никогда не мог взять в толк, как другие писатели перебиваются парой слов от редактора. Год пишешь, а в конце получаешь только: «Это очень хорошо».

Если быть с собой честным — а я старался, — я хотел партнера, кого-то, с кем я мог бы обмениваться идеями. Не второго автора-конкурента, нет, я искал... Пэт. Я искал Пэт.

Но мне придется довольствоваться тем, что есть.

— А как бы мне с ней познакомиться? Через Хартшорна?

Президент фыркнул: