Бархатная клятва

Девушка молча последовала за ними. Она запретила себе думать о том, что ее ждет. Ее поддерживала мысль, что она спасает Джослина. Никто никогда не был добр и ласков с ней. Ее мирок населяли люди вроде Эдмунда, Бланш или Элис. Но объятия Джослина перенесли ее в рай — целых две недели мечты. Он разговаривал с ней, пел ей, обнимал и ласкал. Он шептал ей о своей любви, и она верила ему.

Теперь, следуя за Бланш и Гледис, Констанция с грустью думала о том, что навсегда покидает мир грез. В отличие от Джослина, она никогда не строила планов на будущее, не размышляла об их совместной жизни, когда она выздоровеет и они с Джослином уйдут из замка Чатворт. Она чувствовала, что судьбой им отпущены только те две недели, которые они провели в каморке над конюшней. И, покоряясь своей судьбе, она безропотно последовала за Бланш и Гледис. Ей даже в голову не приходило убежать от них или оказать какое-то сопротивление, хотя она хорошо знала, куда ее ведут.

Когда Констанция вошла в комнату Эдмунда, ей показалось, что ее грудь сдавило железными обручами.

— Стой здесь, а я схожу за лордом Эдмундом, — приказала Бланш.

— А он придет? — спросила Гледис.

— Естественно, когда я все ему расскажу. Следи, чтобы она не убежала.

Бланш вернулась спустя несколько минут. Следом за ней шел разъяренный Эдмунд. Нахальная служанка, ворвавшаяся во время обеда, рассердила его, но известие о Констанции заставило его позабыть о еде.

Войдя в комнату, Эдмунд запер дверь и пристально посмотрел на Констанцию, сразу же забыв о существовании Бланш и Гледис, которые обменялись обеспокоенными взглядами.

— Итак, моя прекрасная Констанция, ты не умерла. — Он взял девушку за подбородок и поднял ее голову. В ее глазах не отражалось ничего, кроме покорности и смирения. «Синяки и ссадины здорово изуродовали красивое лицо, но ничего, они исчезнут», — пришел к выводу Эдмунд. — Эти глаза, — прошептал он. — Они долго снились мне по ночам. — Внезапно он услышал какой-то шум и, повернувшись, увидел, что Бланш и Гледис пытаются отпереть дверь. — Стой! — крикнул он и схватил Гледис за руку, — Куда это вы собрались?

— Вернуться к работе, — дрожащим голосом произнесла Бланш. — Мы ваши преданные слуги, мы помним о наших обязанностях.

Эдмунд сильнее сжал руку Гледис, и у той от боли на глаза навернулись слезы. Она попыталась вырваться.

Эдмунд отшвырнул ее, и она рухнула на пол.

— Неужели вы решили, что можете привести ее и оставить вот так? Где она пряталась?

Бланш и Гледис переглянулись. Вот об этом-то они как раз и не подумали. Единственное, чего они добивались, — забрать Констанцию у Джослина. Они хотели, чтобы вернулись прежние времена, когда Джослин шутил с ними и проводил в их обществе все свое время.

— Я… я не знаю, мой господин, — запинаясь ответила Бланш.

— Ты считаешь меня дураком? — насмешливо проговорил Эдмунд и двинулся на нее. — Ее хорошо спрятали — в противном случае я бы знал, где она. Ведь никто в замке даже не обмолвился о ее существовании.

— Нет, мой господин, она… — Бланш была не настолько сообразительна, чтобы на ходу придумать какую-нибудь историю.

Эдмунд остановился и взглянул на лежавшую на полу Гледис.

— Вы хотите что-то утаить от меня. Кого вы защищаете? — Он принялся выкручивать Бланш руку.

— Мой господин! Мне больно!

— Тебе будет еще больнее, если осмелишься врать мне.

— Это был Бейнс, с кухни, — громко сказала Гледис, желая спасти подругу.

Эдмунд отпустил Бланш и задумался. Бейнс был отвратительнейшим типом, злым и жестоким, и Эдмунд знал это. Еще он знал, что Бейнс спит в кухне. У него не было своего угла, чтобы спрятать девушку. А даже если бы он и спрятал ее, все сразу стало бы известно.

— Ты лжешь, — спокойным и ровным голосом произнес Эдмунд и медленно двинулся к Гледис.

— Мой господин, — испуганно пролепетала она, отползая в сторону.

— И это последний раз, когда ты лжешь, — добавил Эдмунд и, схватив ее за талию, понес к открытому окну. Гледис тщетно пыталась вырваться.

Бланш с ужасом следила за происходящим. Когда Эдмунд подошел к окну, Гледис выставила руки и уперлась в раму. Но Эдмунд был сильнее: он толкнул ее в спину, и она рухнула лицом вниз, в панике молотя руками по воздуху и истошно крича. От земли ее отделяло четыре этажа. Ее крик оборвал сильный удар, от которого, казалось, сотряслись стены замка.

Бланш как заколдованная таращилась в окно. Ее тошнило, ноги стали ватными.