Гражданин Галактики

– Миледи, умиротворяюще произнес охранник, если бы вы только дали нам позвонить…

Забудьте об этом! Нет, запомните! Завтра лорд Марлин нам покажет! Она бросилась обратно в свой паланкин.

– Миледи, пожалуйста…

Но обращая на них внимания, она резко скомандовала рабам, те подняли паланкин и пустились рысцой. Рука одного из охранников потянулась к пистолету на поясе, его мучило какое-то дурное предчувствие. Но так или иначе, не стоит рисковать, подстрелив носильщика благородной леди. В конце концов, она ведь ничего и не нарушила.

Когда капитан «Сизу» осмотрел последнюю нагруженную машину, он вскарабкался в кузов, дал знак шоферу «Поезжай»! потом пробрался в переднюю часть купона,

Ей, послушай набарабанил он в кабину. Да, капитан? голос шофера был едва слышен.

На развилке, где поворот в сторону кораблей, есть знак остановки. Я заметил, что почти никто из шоферов его не соблюдает.

– Этот знак? Да ведь по этой дороге и движения почти нет. Просто там поставили знак из-за того, что аристократы по ней ездят.

– В том-то и дело. Там кто-нибудь из них может оказаться, а я не хочу тратить драгоценное предстартовое время на дурацкие объяснения с вашими аристократами. Они могут меня задержать надолго. Так что сделай остановку, ясно?

– Как прикажете, капитан. Вы счет оплачиваете.

– Вот именно. Монета в полстеллара просунулась в кабину.

Когда грузовик замедлил ход, Крауза прошел в заднюю часть кузова. После остановки он слез на землю и втолкнул Торби в грузовик:

– Тихо!

Дрожа, Торби кивнул. Крауза достал из кармана инструмент и вскрыл один из контейнеров. Вытащив оттуда мешок, он стал быстро сгребать в него придорожные листья верги, столь ценные на других планетах. Вскоре их было уже сотни фунтов.

– Полезай!

Торби, сжавшись в комок, влез в мешок с листьями. Крауза быстро зашил края мешка, привесил бирку, затянул ремни и закончил тем, что запечатал контейнер поддельной печатью, прекрасно имитирующей таможенную: эту печать изготовили в мастерской у него на корабле. Он выпрямился и вытер пот с лица. Машина въезжала в грузовой отсек «Сизу».

Капитан сам следил за окончанием погрузки, а рядом стоял таможенный инспектор, отмечая каждый контейнер, каждый тюк, каждый ящик, проходящий по конвейеру. Затем Крауза поблагодарил инспектора и, вместо того, чтобы подняться на пассажирском подъемнике, встал на грузовой конвейер. Поэтому механик работал с особой осторожностью. Грузовой подъемник был забит, оставалось очень мало свободного места. Команда быстро разгружала подъемник, и даже капитан помог перенести по крайней мере один контейнер. Затем все перетащили в грузовой отсек и стали готовиться к старту. Капитан достал ключ и открыл контейнер.

Два часа спустя матушка Шаум стояла у окна своей спальни и смотрела в сторону космопорта. Она взглянула на часы. От контрольной башни оторвалась зеленая ракета, через несколько секунд столб белого огня поднялся в небо. Услышав шум, она грустно улыбнулась и пошла вниз приглядеть за заведением, Муре действительно нелегко было управляться одной.

7

Первые несколько миллионов миль Торби пребывал в горестном убеждении, что допустил ошибку.

Действие дурманящего аромата листьев верги ослабело, и он очнулся в крошечной одноместной каюте. Пробуждение оказалось болезненным: он чувствовал ускорение корабля, ощущал непривычную силу тяжести, и это вызвало в его теле воспоминание о рабовладельческом судне. Он впервые за последние годы окунулся в тяжелые мучительные сны, от которых, казалось, можно сойти с ума.

Его утомленный, затуманенный испарениями листьями мозг долго не мог избавиться от ощущения ужаса.

Наконец Торби пробудился, огляделся вокруг и понял, что он в безопасности на борту «Сизу». Он испытывал радостное облегчение и возбуждение от того, что путешествует, летит куда-то. Горе по Бэзлиму отступило на задний план перед ощущением новизны и перемены.

Он огляделся.

Каюта представляла собой куб размерами всего на один фут выше и шире самого Торби, если встать в полный рост. Он лежал на койке, занимавшей половину каюты, и под ним был удивительно мягкий матрас из необыкновенного теплого, гладкого и пружинистого материала. Торби потянулся и зевнул, приятно удивленный, что маркетеры живут в такой роскоши. Потом спустил ноги на пол и встал.