В подручных у киллера

Ты что, обиделся?

Даже не собирался. Просто если мы будем спорить из-за всякой чепухи, то…

— Сам же говоришь — чепуха!

А-а, я, кажется, понял! Я не согласился привлечь девчонок, а ты не соглашаешься записывать.

Гошка, ты меня что, совсем дебилом считаешь?…

Тут они оба увидели, что Римма быстро идет по направлению к парку, и, позабыв о разногласиях, двинулись за нею, держась на довольно большом расстоянии. Она вошла в парк и все тем же быстрым пружинящим шагом направилась вглубь по тенистой аллее. Мальчишки шли за ней. В конце концов она же сама посоветовала им гулять в парке.

А Маша тем временем не находила себе места. Вот уже второй день Гошка неизвестно где пропадает. Вчера вечером она мельком увидела его, но он был с мамой и поговорить им не удалось. А сегодня с утра он опять исчез. Наверняка выслеживает убийцу! Эх, почему он не хочет взять ее с собой? Она бы не стала мешать им, Гошке и его двоюродному брату.

— Маняша, ты что такая задумчивая? — спросила Саша.

Температуры у нее уже не было, но докторша велела ей пока лежать в постели.

Я не задумчивая…

А где твой Гошка?

У двоюродного брата, без порток и без халата!

Что? — опешила Саша. — Что ты несешь?

Другая рифма не получается!

Ну, знаешь, Маня, это уж просто черт-те что! — засмеялась старшая сестра.

Хорошо, у двоюродного брата он без фотоаппарата! Так лучше?

Ну, наверное… Рифма уж точно чище!

Фиг с ней, с рифмой…

Манька, да что с тобой?

Скучно! Мне скучно!

Займись чем-нибудь!

Неохота! Неохота! И вообще, отвяжись! Ты болеешь? Вот и болей себе! Ты болей себе, болей, а сестренку пожалей! Пожалей бедняжку, милую Маняшку!

Слушай, ты ополоумела? Раньше только рифмы подбирала, а теперь уже стихи сочинять начала. Не иначе, это любовь!

Отвянь!

Не отвяну! Мне тоже скучно! Знаешь, Манька, если ты примешься сочинять стихи, тебе придется найти себе парня с каким-нибудь более удобным именем.

Чего?

Ну сама подумай, нельзя своего героя всегда называть Гошкой и рифмовать с окрошкой. А Георгий… С чем его срифмуешь? Маня задумалась.

Ну, — приставала Саша.

Да, Георгий… Действительно, хорошей рифмы и вправду нет.

А вот звали бы его… Ну, скажем, Сережа…

Противная рожа, на мурло похожа!

Сергей?

Апогей, перигей! Эге-гей!

Кирюша!

Чумазый, будто хрюша!

Кирилл!

Цветочки подарил!

Иван!

Свалился на диван!

Ну, Ваня у тебя точно срифмуется с баней! — захохотала Саша. — А вот Георгий…

Георгий — бывает в морге! — вырвалось вдруг у Мани.

Манька!

Ой, что я сморозила! — зажала себе рот рукой испуганная Маня.

Вот видишь, до каких глупостей ты договорилась! — укорила сестру Саша.

Это ты виновата, пристала, как…

Да ты ничего ужасного не сказала. Если он бывает в морге, значит, живой, покойники там не бывают, они туда попадают, лежат, но не…

Поняла уже! — отмахнулась Маня, вдруг, неожиданно для себя, произнесла: — Сестра, сестра, оставь меня в покое, дай мне упиться горечью своей!

Саша сперва замерла от изумления, а потом покатилась со смеху.

— Ну, Манька, ты просто точь-в-точь Васисуалий Лоханкин. Ты «Золотого теленка» читала? Помнишь?

Маня прыснула.

Вообще-то точно, похоже на Васисуалия… Только я сама не понимаю, как это получилось.

Следи за собой, сестренка, а то скоро станешь психопаткой!

Психопатка, психопатка, ты мала, как куропатка! Сашка, а куропатки вкусные?

Не знаю, не пробовала.

Да я вот «Трех мушкетеров» читала, там они часто куропаток едят.

Слава богу, о еде заговорила! Манька, ты небось проголодалась?

Вообще-то да.

И я. Давай рисовую кашу сварим, а?

Со сгущенкой?

Естественно!

Годится!

И Маня отправилась в кухню варить рисовую кашу, которую они с сестрой просто обожали. В голове сами собой складывались идиотские стишки: «Саша и Маша обожают кашу, рисовую сладкую, морды будут гладкие!»

— Тьфу, что это на меня нашло? — проворчала Маня. — Неужели все из-за Гошки? Но эту фигню про кашу я Саньке не скажу. Стыдно!

А Гошка и Никита тем временем крались по тенистой аллее парка, не упуская из виду Римму. Но вот она свернула с аллеи и села на скамейку. Переглянувшись, мальчики молча прибавили шаг. Ничего страшного, если они далее попадутся ей на глаза. Даже, наоборот, хорошо… Может, она опять с ними заговорит, тем более им опять придется сделать вид, что они закуривают. Но вдруг они заметили, что навстречу им идет женщина в легком розовом сарафане. Поравнявшись со скамьей, она подошла к Римме, поздоровалась и села рядом.