День большого вранья

Глава 11

Разочарование

Они решили не терять времени даром, написали два десятка объявлений, и Петька быстро расклеил их по соседним подъездам. Он готов был сейчас заниматься чем угодно, только бы не думать о провале операции. Он не винил Веронику Леопольдовну, он винил только себя: «Идиот, так увлекся этой идеей, что сорвал, можно сказать, слежку за Димоном, который уж наверняка убийца. И он мог бы привести нас к своим заказчикам, так нет, я, болван, решил все узнать таким хитроумным способом! Кретин недоразвитый! Дубина стоеросовая! И как теперь смотреть в глаза Скуратову? »

Расклеив объявления, он вернулся к Веронике Леопольдовне. Та глянула на него и сразу все поняла.

Петя, не казнись! Ты ни в чем не виноват.

Еще как виноват! Я, Вероника Леопольдовна, остолоп. У меня, если хотите знать, мания величия появилась. Все меня хвалят, все говорят, какой я умный, благородный и так далее, вот головка-то и закружилась. Еще бы! В книжках про меня писать собираются. Слова хорошие говорят… А я самый обыкновенный кретин! Ну ничего… главное, вовремя опомниться.

Вероника Леопольдовна смотрела на него с нескрываемой нежностью.

Ах, Петя, если бы некоторые, куда более взрослые люди могли бы отнестись к себе с такой строгостью, очень многих бед в истории можно было бы избежать!

Нет, вы не правы! Признавать свои ошибки потом, когда глупость уже сделана, довольно бессмысленно!

Нет, ты не прав. На ошибках учатся. Вот и ты впредь будешь осторожнее со своими идеями. Но не расстраивайся, я тоже хороша. Мне нельзя было идти у тебя на поводу, ты ведь только мальчик, хоть и весьма незаурядный, а я уже старая тетка, казалось бы, умудренная жизнью, но и мне захотелось поиграть в игрушки… А игрушки тут, в этой игре, — живые люди! Короче, друг мой, мы виноваты оба. И если хочешь, разговор с твоим приятелем Скуратовым я возьму на себя.

Нет, Вероника Леопольдовна, я мужчина. И я сам с ним поговорю. Можно от вас позвонить?

Разумеется!

Петька позвонил Скуратову на сотовый. Тот мгновенно откликнулся.

Георгий Алексеевич! Это Петр!

Петя, наконец-то! Ну что? Получилось?

Можно сказать, нет, не получилось!

Совсем? — упавшим голосом спросил Скуратов.

Не совсем, но… Узнали только, что второй Саабщик ни в чем вроде бы не замешан. Он просто старый Марьянин друг, еще со школы. Одним словом…

Погоди, Петя, а пленка-то есть?

Есть!

В таком случае, может, я приеду сейчас и заберу ее? А заодно и тебя домой отвезу, как ты на это смотришь? Спроси у Вероники Леопольдовны, она не возражает?

Вероника Леопольдовна, Георгий Алексеевич спрашивает, можно ли ему сейчас приехать за пленкой?

Да ради бога!

Приезжайте, Георгий Алексеевич!

Когда Петька повесил трубку, Вероника Леопольдовна вздохнула:

Ах, мне его жалко! Он, по-видимому, любит эту Марьяну, а она…

Но она все-таки его не убила.

Однако знала, что его ждет, и промолчала! Так что, если бы не вы…

Скуратов появился всего минут через двадцать. Он был бледен, взволнован.

Вы позволите мне прослушать пленку прямо сейчас? — обратился он к хозяйке дома.

Ну, разумеется!

Она провела его в комнату, где проходил сеанс, усадила в кресло и принесла магнитофон.

Какая потрясающая птица! — воскликнул Скуратов при виде Рудика, неподвижно сидевшего на краю стола.

Рудик красавец! Рудик красавец!

А почему он у вас без клетки?

Он всего час назад залетел ко мне в форточку. Мы с Петей уже расклеили объявления.

Жалко его отдавать!

Мне тоже жалко, — призналась Вероника Леопольдовна, — но что поделаешь. Петя мне сразу сказал: а может, где-то люди из-за него плачут.

Тоже верно, — согласился Скуратов.

Я вас оставлю, это лучше слушать без посторонних.

И Вероника Леопольдовна вышла на кухню, где Петька по телефону договаривался с бабками о том, что сегодня вернется ночевать домой, благо знакомый Вероники Леопольдовны отвезет его на машине.

— Петька! — рассердилась баба Маня. — Ты что мне голову дуришь? Опять какие-то опасные дела?

Да что ты, баба Маня! Просто мне завтра в школу, а в такую погоду утром ехать… Это когда же надо встать!

А раньше ты что думал?

Раньше я думал, что придется поздно возвращаться одному, а сейчас меня отвезут. Ну, баба Маня, не сердись, я к вам как-нибудь в субботу приеду и останусь ночевать!

Ладно уж, шалопут! Одна морока с тобой! Только ты уж забеги к нам, я дам тебе для мамы варенье!