Русские сказки

Постепенно разговор, что стало уже, по сути, своего рода традицией, перешел на спутников господина Кройфа. Причем, как подсказывали Айвену его ощущения, этот интерес был вызван не столько даже инструкциями дяди, сколько искренним интересом юного аристократа. Однако через какое-то время, по характеру вопросов и иным скрытым признакам, Айвен вдруг понял, что Сэймин мучается какими-то сомнениями. Поэтому он несколькими искусными фразами привел к логическому концу очередную тему их сумбурного разговора и, доброжелательно глядя в глаза собеседнику, без всяких околичностей спросил:

— Итак, виконт, я вижу, вас что-то мучает?

Сэймин виновато пожал плечами.

— Не совсем так. — Он нахмурил лоб, стараясь поточнее сформулировать свою мысль: — Понимаете, я в некоторой растерянности. С одной стороны, дядя дал мне прямые и четкие указания… С другой — обстоятельства, с которыми мы можем столкнуться в… той стране, могут ведь привести к тому, что инструкции дядюшки войдут в противоречие с моими нравственными установками, с моей совестью, наконец. — Сэймин смущенно замолчал.

Круифф смотрел на юношу не говоря ни слова. В его время подобная дилемма была бы чем-то из ряда вон выходящим, но здесь, похоже, она частенько становилась серьезной проблемой для отпрысков благородных семейств, окруженных с малых лет няньками и гувернерами и воспитанных в пуританской атмосфере чопорно-ухоженных родовых гнезд. Как когда-то и на Земле. Некоторое время в каюте стояло полное напряжения молчание. Наконец молодой бриттец не выдержал — он заерзал, готовясь что-то сказать, объяснить, но не успел. Айвен опередил его.

— Простите, Сэймин, — сказал он с улыбкой, — но если вы ждете от меня совета, то напрасно. Все мы, и я в том числе, каждый день решаем подобные задачи. И рецепта на все случаи жизни не существует. Для меня, как правило, главное — это именно мои нравственные принципы, но иногда… иногда, — повторил он, — всем нам приходится ими поступаться, порой даже и изменять какие-то из них. Что же касается вас, то могу позволить себе предположение, что совершенно не обязательно это произойдет — если произойдет — из-за дядюшкиных инструкций. Жизнь полна парадоксов, мой юный друг.

Сэймин некоторое время молча сидел, размышляя над словами своего старшего товарища, потом тряхнул головой.

— Извините, господин Кройф, мне надо подумать над тем, что вы сказали.

Он поднялся с койки и несколько чопорно поклонился. Круифф понимающе кивнул, в свою очередь чуть привстал со стула, демонстрируя намек на поклон, и с облегчением опустился обратно. Разговор с молодым аристократом подтвердил его догадки об успешности своего собственного воздействия, но сейчас ему совершенно не хотелось углубляться в дебри технологии многослойной психологической коррекции. На душе было тревожно. До Северогорска оставалось два дня ходу.

* * *

К немалому облегчению Айвена, в Северогорске все осталось по-прежнему. Даже капитан порта и комендант города от оккупационных войск пребывали на своих местах. Так что разгрузка корабля заняла всего три дня. Прочитав рекомендательные письма и побеседовав с Сэймином, комендант охотно согласился выставить у складов с выгруженным с парохода оружием и продовольствием караулы из состава оккупационных войск, а также выделил двадцать человек для охраны формируемого Круиффом эшелона. Очень обнадежили Айвена и последние новости, о которых комендант сообщил ему за ужином, устроенным в честь высоких гостей. Бывший суверен объявился на востоке, у самого хребта. Причем не просто объявился, а прямо-таки прошел торжественным маршем по селам и небольшим городкам правобережья Панченги, где к его небольшой свите сбегались толпы вооруженных крестьян. И самым удивительным было то, что вот с этим-то, набранным там и сям, войском государь не только отважился бросить вызов брошенным против него отборным войскам «соратников», но и сумел нанести им сокрушительное поражение. Когда комендант сообщил ему об этом, Круифф невольно расплылся в улыбке. Эта информация прямо указывала на то, что майор и пилот живы и деятельны.

Эшелон тронулся в путь к концу недели. Круифф захватил с собой еще почти два десятка человек из «бывших», которые, окончательно отчаявшись и всеми правдами и неправдами добравшись до зоны оккупации, а здесь получив неожиданно известие о триумфальном появлении на окровавленной арене, в которую превратилась их родина, бывшего суверена, вновь принявшего на себя ответственность за страну, внезапно исполнились надеждой и решили погодить с эмиграцией. Тем более что генерал Тропин, один из руководителей Комитета содействия возвращению суверена на престол, еще несколько недель назад считавшегося не менее опереточным, чем множество других ему подобных, не сидел сложа руки и контролируемая им зона уже простерлась до границы с соседней губернией. Так что желающих вернуться оказалось неожиданно много. Но Круифф не мог себе позволить взять всех. К эшелону был прицеплен только один классный вагон, в котором разместились они с Сэймином, так что он отобрал только тридцать человек, преимущественно офицеров, а из остающихся выбрал старшего и велел ему составить списки и быть в готовности отбыть со следующим эшелоном. Для перевозки груза, прибывшего их пароходом, потребовалось бы несколько эшелонов. К тому же судно, разгрузившись, немедленно отправилось обратно. За новой партией груза.